Корабельные новости   ::   Прул Эн­ни

Ми­ну­ту спус­тя он до­ба­вил уже со­всем дру­гим то­ном, что в пят­ни­цу ве­че­ром ма­ри­ну­ет ры­бу по-гре­че­ски и го­то­вит крас­ные пер­цы на вер­те­ле. Не хо­чет ли Ку­ойл зай­ти?

Он хо­тел, толь­ко ни­как не мог по­нять, о ка­ких шес­те­рен­ках шла речь.

***



В кон­це вес­ны Эд Панч вы­звал Ку­ой­ла к се­бе и ска­зал, что тот уво­лен. Его гла­за смот­ре­ли ку­да-то ми­мо уха Ку­ой­ла.

— Это вро­де вре­мен­но­го уволь­не­ния, из-за спа­да спро­са. Ес­ли по­том все на­ла­дит­ся…

Ку­ойл уст­ро­ил­ся на пол­став­ки во­ди­те­лем так­си.

Парт­ридж знал, по­че­му это про­изош­ло. Он уго­во­рил Ку­ой­ла на­деть ог­ром­ный пе­ред­ник, дал ему лож­ку и бан­ку.

— Его де­ти вер­ну­лись по­сле кол­лед­жа. За­ня­ли твое ме­сто. Тут не о чем го­ре­вать. Все пра­виль­но, раз­ма­зы­вай эту гор­чи­цу по мя­су. Пусть про­пи­та­ет­ся.

В ав­гу­сте, по­сы­пая ук­ро­пом ра­гу по-рус­ски, с го­вя­ди­ной и со­ле­ны­ми огур­ца­ми, Парт­ридж ска­зал:

— Панч хо­чет, что­бы ты вер­нул­ся. Го­во­рит, ес­ли ты все еще за­ин­те­ре­со­ван, при­хо­ди ут­ром, в по­не­дель­ник.

Панч изо­бра­зил со­мне­ние. Раз­вер­нул це­лое шоу, что, дес­кать, сно­ва бе­рет Ку­ой­ла, но в ка­че­ст­ве осо­бо­го одол­же­ния. Вре­мен­но.

Де­ло бы­ло в том, что Панч за­ме­тил, как Ку­ойл, сам по се­бе не­раз­го­вор­чи­вый, рас­по­ла­гал дру­гих к вы­ска­зы­ва­ни­ям. Это бы­ла его един­ст­вен­ная по­лез­ная спо­соб­ность. Его вни­ма­тель­ная по­за, его ле­ст­ные кив­ки вы­зы­ва­ли у лю­дей на­стоя­щий по­ток вос­по­ми­на­ний, раз­мыш­ле­ний вслух, тео­ре­ти­зи­ро­ва­ний, до­га­док, опи­са­ний, крат­ких об­зо­ров и по­яс­не­ний, кра­соч­ных ис­то­рий из жиз­ни и же­ла­ние рас­ска­зать все это со­вер­шен­но не­зна­ко­мо­му че­ло­ве­ку.

Так и по­ве­лось. Уво­лен, при­нят на ра­бо­ту в ка­че­ст­ве по­мощ­ни­ка на мой­ке ма­шин, сно­ва при­нят на ста­рую ра­бо­ту.

Уво­лен, взят на долж­ность так­си­ста, сно­ва при­нят на ра­бо­ту.

Так он и пры­гал ту­да-сю­да по все­му ок­ру­гу, вы­слу­ши­вая спо­ры в ко­ми­те­тах по ка­на­ли­за­ци­он­ным и до­рож­ным ра­бо­там, пе­ча­тал ис­то­рии о со­став­ле­нии смет на вос­ста­нов­ле­ние мос­тов. Лю­бое ре­ше­ние ме­ст­ных вла­стей ка­за­лось ему судь­бо­нос­ным. В про­фес­сии, ко­то­рая учи­ла сво­их адеп­тов поль­зо­вать­ся низ­ки­ми свой­ст­ва­ми че­ло­ве­че­ской на­ту­ры, что­бы от­кры­вать лю­дям гла­за на изъ­е­ден­ный ржав­чи­ной ме­талл ци­ви­ли­за­ции, Ку­ой­лу уда­ва­лось со­хра­нить ил­лю­зию по­сто­ян­но­го про­грес­са. В ат­мо­сфе­ре раз­ру­ше­ния, ды­мя­щей­ся за­вис­ти и рев­но­сти он ис­кал ра­цио­наль­ный ком­про­мисс.

***



Ку­ойл и Парт­ридж ели фар­ши­ро­ван­ную фо­рель и кре­вет­ки с чес­но­ком. Мер­ка­лии не бы­ло. Ку­ойл ото­дви­нул в сто­ро­ну са­лат из слад­ко­го ук­ро­па. На­кло­нил­ся, что­бы под­нять упав­шую кре­вет­ку, ко­гда Парт­ридж по­сту­чал но­жом по бу­тыл­ке с ви­ном.

— Объ­яв­ле­ние. О нас с Мер­ка­ли­ей.

Ку­ойл улы­бал­ся. Он ду­мал, что у них бу­дет ре­бе­нок. Уже вы­брал се­бя в кре­ст­ные.

— Пе­ре­ез­жа­ем в Ка­ли­фор­нию. Отъ­езд в пят­ни­цу ве­че­ром.

— Что? — ска­зал Ку­ойл.

— За чем мы едем? За све­жи­ми про­дук­та­ми, — ска­зал Парт­ридж. — За ви­ном, спе­лы­ми по­ми­до­ра­ми, ог­ром­ны­ми гру­ша­ми. — Он на­лил fume blanc, а по­том ска­зал Ку­ой­лу, что на са­мом де­ле он едет ту­да не ра­ди ово­щей, а ра­ди люб­ви.

— Все са­мое зна­чи­тель­ное про­ис­хо­дит ра­ди люб­ви, Ку­ойл. Она — дви­га­тель жиз­ни.

Он ска­зал, что Мер­ка­лия бро­си­ла свою дис­сер­та­цию и уст­рои­лась на «си­не­во­рот­нич­ко­вую» ра­бо­ту. Пу­те­ше­ст­вия, ков­бой­ские са­по­ги, день­ги, ши­пе­ние воз­душ­ных тор­мо­зов, че­ты­ре ди­на­ми­ка в ка­би­не и за­пи­си струн­но­го квар­те­та в фо­но­те­ке.