Кот в сапогах   ::   Белов Руслан

Все было вроде бы в норме – температура, эластичность шкуры, реактивные движения и дружеское урчание, которым он не замедлил одобрить мои прикосновения. Осмелев, я принялся его пальпировать без сантиментов, и не обнаружил внутри никаких чужеродных предметов вроде встроенных раций, питающих элементов, коробок передач и гидравлических усилителей. Эдгару пальпация не понравилось, и он, недовольно глянув, соскочил на пол, чтобы заняться вплотную говядиной со злаками. И так ее грыз, пожирал, можно сказать, что у меня не осталось никаких сомнений, что питательные гранулы уничтожаются им не в целях маскировки своей робототехнической сущности под обычное проголодавшееся животное земной природы, а для приведения органических биосистем, тривиальных на нашей планете, в штатное состояние.

Он грыз, а я ликовал. Бог с ним, пусть генетически измененный, пусть с человеческими мозгами и серым веществом, но ведь зато не механический, и без встроенных телекамер, не управляемый кем-то (управляют-то одни маньяки), то есть божье, как и я создание. Ну и слава богу! С божьим созданием можно жить и договариваться, ведь оно, в крайнем случае, лишь оцарапает или украдет со стола сосиску. Но не перегрызет ночью горло титановыми зубами.

Тут, как на зло, у соседей сверху включили Владимира Высоцкого, и я услышал: «Вечно в кожаных перчатках, чтоб не делать отпечатков» и так далее. «А если... А если его через забор перебросили?!!» – сверкнула в мгновенно напрягшемся мозгу мысль.

Я вмиг покрылся холодным потом и увидел, как через электрифицированный забор военно-медицинского предприятия, через сверкающую змею спирали Бруно перебрасывают последнюю надежду Родины, перебрасывают маленького пищащего котенка с тщательно забинтованной головой, перебрасывают, не дав ему придти в себя после сложнейшей семичасовой операции на мозге. Человек в перчатках, черном прорезиненном плаще и очках, опасливо оглядываясь, подбирает его, укладывает в коробку из-под кроссовок, бросается в темноту. Вот он уже у тетки. Сидит за столом под низкой лампой с широким металлическим отражателем. В свету ее греются старорежимная фаянсовая супница и коробка из-под кроссовок – в ней жалобно попискивает несчастный котенок. Слышится плеск воды – все краны в квартире открыты. По радио, включенному на всю катушку, передают «Все мы, бабы, стервы», по телевизору – «Вести». Магнитофон трясется от «металла».

– Десять тысяч долларов за этого кота?! Да вы смеетесь! – кричит человек в перчатках, черном плаще и очках. – У него мозги как у Владимира Жириновского! Он вам через год принесет миллион баксов чистой прибыли, а если сумеете переправить его на Запад, то все сто!

– Я вполне довольна своими мозгами, – отвечает тетка Вика. – И потому беру его не себе, а Калугину, он просил одного для ЦРУ.

– Для ЦРУ!? – в ужасе вскакивает человек. – Мы так не договаривались! Я честный россиянин, демократ, между прочим, и регулярно голосую за прогрессивные блоки.

– Да что вы так пугаетесь? – мягко говорит ироничная тетка. – Сейчас в нашем институте, мне говорили, почти каждого сотрудника свой цэрэушник у проходной встречает. И провожает до остановки, а то и до дома, если разговор предметный.

Человек в перчатках, черном плаще и очках безвольно опускается на стул:

– Где там ваши деньги?..

Тетка достает из супницы импортный банковский кирпич, кладет на стол. Насупившийся человек придвигает к ней попискивающую коробку.

* * *



У соседей сверху продолжал петь Высоцкий: «Не хотите ли черешни? – Да, конечно, я хочу. – Он вам даст вагон взрывчатки, привезите мне вагон».