Котин доилец и Платонида   ::   Лесков Николай Семенович

Авенира взяли в тюрьму, а полицейским розыском, поднявшимся по случаю пропажи Платониды Андревны, было обнаружено, что ночные водоливы, работавшие в ту ночь на одной чинившейся барке, видели, как кто-то весь в белом, - не то женщина, не то, еще вернее, ведьма шибко пробежала по берегу и вдруг где-то исчезла. Двое из водоливов говорили, что ведьма скинулась рыбою и бросилась в воду, а двое других, напротив, утверждали, что они ясно видели, как она переплыла в рубашке речку и вышла на бакшу к Константину Пизонскому.

Пизонского заподозрили в укрывательстве деевской невестки; его обыскивали, допрашивали, посадили в острог и, вероятно, присудили бы к ссылке. Хотя Константин Ионыч на все делаемые ему вопросы только и отвечал следователям, что "ничего я этого, милые, никогда не знала и не ведала", но было ясно, как солнце, что в целом мире, может быть, лишь один Пизонский и знал, куда делась пропавшая деевская невестка. И судьи и обыватели города живо чувствовали, что для разъяснения всего неразгаданного дела только и нужно, чтобы разомкнулись молчаливые уста Константина Пизонского. Судьи утверждали, что старогородский Робинзон лжет, отпираясь от всякого участия в исчезновении Платониды Андревны, и что он, может быть, и сам прикосновенен к покушению на жизнь старика Деева. Не отрицал и народ, что Константин Ионыч лжет, повторяя свое "не знаю, не ведаю"; но народ был уверен, что Пизонский лжет, покрывая чужой грех. Хорошо это или нехорошо, народ не строго разбирает и верит, что "есть ложь во спасение".

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

По этому делу Константин Ионыч сидел в тюрьме и освобожден с оставлением в подозрении, но ничего к обнаружению Авенира и Платониды от него не узнали. Впоследствии же говорили и несомненно верили, что Платонида никуда далеко не уходила, а была скрыта у скитниц и что появившаяся затем в этом ските "провидущая" старица Иоиль была эта же самая Платонида. Она "выплакала очи" и была слепа - ходила ощупью с палочкой, а в глазных впадинах у нее были вставлены "образочки". Об Авенире говорили, что он, будучи сдан в солдаты, вышел "большой воин "а Кавказе" - заслужил себе "чин и крест" и при отменной своей красоте женился на генеральской дочери. Один раз он приезжал будто в Старый Город, и ходил в скит, и видел старицу Иоиль, а она его видеть не могла, но по голосу узнала и вздрогнула, а по голове руками пошарила и спросила:

- Покаянная ли теперь сия глава или еще не раскаянная?

Авенир отвечал:

- Покаянная.

- Вот и хорошо, - сказала старица Иоиль, - окорми разумом путь свой к пристанищу благотишному, - и затем добавила:

- А теперь прощай, с богом, навеки.

ПРИМЕЧАНИЯ

Печатается по собранию сочинений, т. VI, 1890, с исправлением опечаток по "Отечественным запискам", 1867, э 8, апрель, кн. 2 (где напечатано впервые), и по изданию: "Повести, очерки и рассказы М. Стебницкого", т. I, 1867.

Этот рассказ первоначально входил в "романическую хронику" Лескова, которая печаталась в "Отечественных записках" 1867 года под заглавием "Чающие движения воды" (будущие "Соборяне"). В сборнике повестей, очерков и рассказов (1867) он появился уже отдельно, но под заглавием "Старогородцы (Отрывки из неоконченного романа "Чающие движения воды"). I. Котин доилец и Платонида". Последней главы (двенадцатой); здесь еще нет; вместо нее напечатано особое послесловие, в котором сказано: "Глава эта при печатании романа в журнале была заключена словами: "и мы увидим, как основательны были все эти соображения насчет участия Константина Ионыча в деле пропавшей вдовицы". Ныне мы должны изменить это заключение, сказав, что мы этого никогда не увидим, ибо роман "Чающие движения воды" по многим не зависящим от его автора обстоятельствам продолжаться не может", (ср. в книге Андрея Лескова - "Жизнь Николая Лескова", М., 1954, стр. 187-189). Глава двадцатая, сообщающая о судьбе Авенира и Платониды, появилась впервые только в томе VI собрания сочинений.