Ковыль - трава степная   ::   Титов Владислав Андреевич

---------------------------------------------

Титов Владислав Андреевич

Ковыль - трава степная



ВЛАДИСЛАВ АНДРЕЕВИЧ ТИТОВ

Ковыль-трава степная

Повесть Владислава Титова "Всем смертям назло..." во многом автобиографична. Автор ее - в прошлом шахтер, горный мастер, - рискуя жизнью, предотвратил катастрофу в шахте. Он лишился обеих рук, но не покорился судьбе, сумел выстоять и найти свое место в жизни.

Повесть "Ковыль - трава степная" также посвящена нашим со" временникам, их мужеству и высокой нравственной красоте.

Глава первая

ВОЛЧИЙ ЛОГ

Он потерял счет времени. Часы тянулись бесконечно. Как избавления от таятки, ждал нвч-и, но ночь пришла, а легче не стало. По-прежнему раэмере"но стучали "а стыках рельсов колеса, в окна сочилась темнота, а сон не шел. На часы он боялся смотреть. Даже секундная стрелка и та издевалась над ним. Она словно увязла в густой черней смоле, я не было надежды нa то, что ей удастся вырваться и закружить легко и свободно, как прежде. Ночь вконец измучила Кудряшова. Он вышел в тамбур и закурил.

"Почему один, где Наташе, Людочка? - спросит мама. - Что случилось, Жень? Ведъ обещали вместе приехать". Голос матери звучал явственно, совсем рядом.

Вагон качало. В тамбуре ночь не была такой тихой, как там, в купе. Здесь ее наполнял грохот, будто она сопротивлялась несущемуся яо "ей тее-зду.

"Маме как-нибудь объясню. Она поймет. Она всегда меня понимала. Успокоюсь, а там видно будет. А как же яочь? Неужели вот так " рзяойдемся в разные стороны, как чужие?"

И опять, уже " "старый раз, им завладела ка"аад-то непонятная, сосушаж сердце тоокя. Она подкатывала к "ему, как приступ злой лимрадая, и Евгений не знал, куда себя деть. Не сиделось на месте, не хотелось ни есть, ни спать, -ни разговаривать. Порой казалось, что наезд слишком бистро движется от стаядаи к станции, а то начиняло раздражать, что он еле плетется. И чем ближе подъезжал Евгений к яому на-тери, тем острее и чаще случались эти приступы.

С веником в руках вышла проводница.

- До Добрннки далеко? - спросил Кудряшвв.

- Хворосянка, Казинка, потом Добринка.

Голос у проводницы певучий, добрый. От него так и повеяло домашним теплом. "Не замужем, - почему-то решил Кудряшов, но тут же передумал, - А черт их разберет!"

- Дожди часто шли здесь? - как-то механически спросил он и вспомнил мать писала: "Картошка посохла, степь вся желтая".

- Какой там! - не разгибая спины, ответила женщина. "Сам без отца вырос и девчонку сиротишь", - скажет

мама. "Людочка сирота... Почему сирота? Что ж я, умер, что ли? Буду проведывать, письма писать... Без отца..."

Кренясь и скрипя вагонами, поезд заворачивал вправо. В дверь заглянула луна. Полная, белощекая, она была не такой, как там, в городе. Здесь луна казалась своей, совсем знакомой, какой-то родной.

"Без отца..." - вновь подумал Кудряшов и вздохнул.

Он вспомнил случай из своего детства. Его сосед и одноклассник Колька, прозванный за свой коварный характер Ка-шеем, любил хвастаться:

- Мой отец был самым главным героем на войне! У него пять медалей есть и даже орден.

- Подумаешь, пять медалей! - возмутился Женька. - У моего, может, больше было бы, если бы он не погиб!

Колькины ехидные губы растянулись до ушей.

- Шутишь?! - Веснушки на его лице вытянулись в рыжие черточки и посветлели. - Иде погиб? Я его вчерась на хверме видел. Матюком ругался с доярками.

- Кого видел? - побелев, спросил Женька.

- Отца твоего!

- Ты чо, дурак? Он под Москвой погиб.

- Сам ты дурак! - обиделся Кашей. - Под Москвой.-Похитрей что-нибудь придумай. - Он отступил назад и злорадно выпалил: - Выродок незаконный, выродок! Нагулянный!

- Какой, какой? - сжал кулаки Женька.

- Такой!..