Красная гостиница   ::   Бальзак Оноре де

Новоиспеченные подлекари отправились туда навестить товарищей, передать начальству рекомендательные письма и освоиться с первыми впечатлениями от своих обязанностей. Кстати сказать, там они, как и многие путешественники, несколько отрешились от упорного и исключительного нашего пристрастия к родным памятникам старины и красотам родной природы. Они полюбовались мраморными колоннами, украшающими дворец курфюрста, и, следуя дальше, оба дивились монументальности германского зодчества, на каждом шагу наталкиваясь на сокровища древнего или же современного искусства. Иногда дорога, по которой кружили два друга, приближаясь к Андернаху, приводила их на острую вершину гранитного утеса, вздыбленного над другими скалами. Оттуда, сквозь лесную просеку или впадину меж гор, перед ними открывалось течение Рейна в рамке из серых песчаников или зубчатых буйных зарослей. От долин, тропинок и деревьев разливались осенние запахи, склоняющие к задумчивости, верхушки лесных чащ начинали золотиться, а кое-где уже проступали теплые, темные тона - примета старости; листья опадали, но небо было лазурно-голубым, подсохшие дороги выделялись желтыми линеечками, расчертив пейзаж, освещенный косыми лучами заходящего солнца. У самого Андернаха стояла такая тишина, как будто не было войны, опустошавшей этот прекрасный край. Два друга свернули на тропки, проложенные козами па гребням синеватых гранитных кряжей, меж которых бурлит Рейн. Вскоре они спустились по склону на дно ущелья, к берегу реки, в том месте, где она образовала удобную для судов гавань, у которой кокетливо расположился маленький городок.

- А красивая страна эта Германия! - воскликнул один из молодых путников, по имени Проспер Маньян, завидев разноцветные домики Андернаха, собранные кучкой, как яйца в лукошке, и разделенные деревьями, садиками, цветниками. Он с удовольствием смотрел на островерхие кровли, выступавшие балки, на деревянные лестницы, на галереи теснившихся друг к другу мирных жилищ и на лодки, тихо колыхавшиеся у пристани на речной волне...

Лишь только г-н Герман произнес имя Проспера Маньяна, поставщик схватил графин, налил воды в стакан и выпил ее залпом. Я заметил быстрые его движения, и мне показалось, что руки богача слегка дрожали, а на лбу выступила испарина.

- Как фамилия этого бывшего поставщика? - спросил я у своей милой соседки.

- Тайфер,- ответила она.

- Вам нездоровится? - воскликнул я, увидев, как побледнел этот странный человек.

- Нет, нисколько,- ответил он, поблагодарив меня за внимание учтивой улыбкой.- Я слушаю,- добавил он, кивая головой гостям, так как все сразу повернулись к нему.

- Имя второго молодого человека я позабыл,- сказал г-н Герман,- но со слов Проспера Маньяна мне известно, что его спутник был смуглый и черноволосый, худощавый и веселый. С вашего позволения, я буду называть его... ну, хотя бы Вильгельмом, чтобы придать больше ясности своему рассказу.

Окрестив француза немецким именем, без всякого, уважения к романтизму и его требованиям "местного колорита", толстяк немец возобновил повествование о двух подлекарях.

- Итак, когда молодые люди прибыли в Андернах, было уже совсем темно. Рассудив, что придется потерять немало времени на розыски начальства, на предъявление документов и получение билета на постой в городе, переполненном солдатами, друзья решили последнюю ночь, которой могли еще располагать по своему желанию, провести в ста шагах от Андернаха - в гостинице, пленившей их, когда они с высокого утеса любовались богатыми тонами ее окраски, казавшимися еще роскошнее в огнях заката.