Курт и рыба   ::   Лу Эрленд

Получается почти Новый год. И Курт танцует с Анной-Лизой и шепчет ей (хоть они и знакомы столько лет!), что любит ее. Шипучка Курт играет с мальчишками в футбол. Он хоть не понимает, чего они кричат, но быстро усваивает, как будет по-бразильски газировка. А Лена танцует с парнем, и он говорит ей, что его зовут Рикардо, а она — красавица. От таких слов Лена смущается и убегает подальше, туда, где варится рыба. Садится и съедает для успокоения кусочек. Но потом возвращается к Рикардо и дальше танцует с ним, потому что он тоже красавчик хоть куда. В конце концов все засыпают прямо на песке. Курт целует Анну-Лизу и говорит, что путешествовать, разрази его гром, здорово.

Да уж, отвечает Анна-Лиза. Иногда лучше путешествовать, чем дома сидеть, — и улыбается.

На пляже в Бразилии они проводят несколько дней. Они купаются, загорают. И сперва всё им в радость, но потом становится что-то скучно и тянет дальше, в новые места.

А мы не можем махнуть в Африку? спрашивает Лена.

Да, почему бы и нет? оживляются все.

Курт спрашивает у какого-то старика, не знает ли он, в какой стороне Африка, и старик уверенно машет в сторону моря. Они снова пускаются в путь по морям, по волнам.

Но на этот раз дует ветер и плаванье удовольствия не доставляет. Вся семья набилась в кабину, они играют в карты и травят сказки. Льет дождь, и Курт все время держит дворники включенными, чтобы иметь обзор и не врезаться в Африку. Так проходит несколько дней, и Курт начинает беспокоиться. Куда ни глянь, кругом вода, и ничуть не теплеет, а только холодает. И холодает, и холодает, так что приходится Анне-Лизе лезть в чемодан за теплыми вещами. И вот все уже сидят в пуховиках, шапках и варежках, замотанные шарфами.

А я думала, в Африке жара, говорит Лена.

Это не Африка, отвечает Курт. Что, не знаю, но не Африка точно.

Проснувшись как-то утром, они обнаруживают, что весь лимонад младшего Курта застыл в бутылках, а вокруг плавают айсберги.

Опаньки, говорит Анна-Лиза. Неслабо промахнулись. Это же Антарктида.

Скоро море кончается, теперь со всех сторон лед. Они выбираются на льдину и устраивают перекус. Счастье еще, что у них есть плитка, у которой можно обогреться. Бад нарезает круги по льдине. Он рад, что снова увидел снег и лед. Это почти как дома, в Норвегии. Бад притаскивает пингвина и хочет взять его с собой, но ему не разрешают.

Нет, Бад, строго говорит Анна-Лиза, сейчас же верни пингвина туда, откуда взял. И она просит Бада самого подумать, что будет, если все начнут походя хватать первого приглянувшегося им пингвина. Так и пингвином быть не захочешь. Бад кивает — он все понял, и относит пингвина на место. Потом они забираются в кабину, включают печку и в путь, через Антарктиду. Днем она бескрайняя и белая, а ночью черная и бескрайняя. Но холодно и днем, и ночью. Хотя дух и захватывает. Они совершенно одни. Не считая нескольких крупных и стольких же мелких птиц да пары-тройки тюленей. Ни одного человека. И если все минуту помолчат, а Курт заглушит мотор, станет абсолютная тишина. Такая тишина встречается только в Антарктиде. Ну, может, на Северном полюсе еще.

Анна-Лиза говорит, что в холод важно питаться калорийно. Нам надо покрыться жирком, чтобы холод не пробирался внутрь, объясняет она. Поэтому они обедают рыбой дважды в день, а иногда еще разок сверх того, если выпадает случай. Лена округлилась уже почти до толстушки и обзавелась даже небольшим вторым подбородком. Но полнота идет ей никак не меньше худобы, если не больше, к тому же теперь она неизменно весела и всем довольна. Только Тоже Курт не толстеет и куксится из-за того, что вся его газировка замерзла. Когда ему хочется сладкой водички, приходится разбивать бутылку и сосать сладкий лед. Это его злит.