Леди Макбет Мценского уезда   ::   Лесков Николай Семенович

Катерина Львовва закрыла окно в спальне ставнями и еще шерстяным платком его изнутри завесила, да и легла с Сергеем отдохнуть на высокой купеческой постели. Спит и не спит Катерина Львовна, а только так ее и смаривает, так лицо потом и обливается, и дышится ей таково горячо и тягостно. Чувствует Катерина Львовна, что пора ей и проснуться; пора идти в сад чай пить, а встать никак не может. Наконец кухарка подошла и в дверь постучала: "Самовар, - говорит, - под яблонью глохнет". Катерина Львовна насилу прокинулась и ну кота ласкать. А кот промежду ее с Сергеем трется, такой славный, серый, рослый да претолстющий-толстый... и усы как у оброчного бурмистра. Катерина Львовна заворошилась в его пушистой шерсти, а он так к ней с рылом и лезет: тычется тупой мордой в упругую грудь, а сам такую тихонькую песню поет, будто ею про любовь рассказывает. "И чего еще сюда этот котище зашел? - думает Катерина Львовна. - Сливки тут-то я на окне поставила: беспременно он, подлый, у меня их вылопает. Выгнать его", решила она и хотела схватить кота и выбросить, а он, как туман, так мимо пальцев у нее и проходит. "Однако откуда же этот кот у нас взялся? рассуждает в кошмаре Катерина Львовна. - Никогда у нас в спальне никакого кота не было, а тут ишь какой забрался!" Хотела она опять кота рукой взять, а его опять нет. "О, да что ж это такое? Уж это, полно, кот ли?", - подумала Катерина Львовна. Оторопь ее вдруг взяла и сон и дрему совсем от нее прогнала. Оглянулась Катерина Львовна по горнице - никакого кота нет, лежит только красивый Сергей и своей могучей рукой ее грудь к своему горячему лицу прижимает.

Встала Катерина Львовна, села на постель, целовала, целовала Сергея, миловала, миловала его, поправила измятую перину и пошла в сад чай пить;

а солнце уже совсем свалило, и на горячо прогретую землю спускается чудный, волшебный вечер.

- Заспалась я, - говорила Аксинье Катерина Львовна и уселась на ковре под цветущею яблонью чай пить. - И что это такое, Аксиньюшка, значит? пытала она кухарку, вытирая сама чайным полотенцем блюдечко.

- Что, матушка?

- Не то что во сне, а вот совсем наяву кот ко мне все какой-то лез.

- И, что ты это?

- Право, кот лез.

Катерина Львовна рассказала, как к ней лез кот.

- И зачем тебе его было ласкать?

- Ну вот поди ж! сама не знаю, зачем я его ласкала.

- Чудно, право! - восклицала кухарка.

- Я и сама надивиться не могу.

- Это беспременно вроде как к тебе кто-нибудь прибьется, что ли, либо еще что-нибудь такое выйдет.

- Да что ж такое именно?

- Ну именно что - уж этого тебе никто, милый друг, объяснить не может, что именно, а только что-нибудь да будет.

- Месяц все во сне видела, а потом этот кот, - продолжала Катерина Львовна.

- Месяц это младенец. Катерина Львовна покраснела.

- Не спослать ли сюда к твоей милости Сергея? - попытала ее напрашивающаяся в наперсницы Аксинья.

- Ну что ж, - отвечала Катерина Львовна, - и то правда, поди пошли его: я его чаем тут напою.

- То-то, я говорю, что послать его, - порешила Аксинья и закачалась уткою к садовой калитке.

Катерина Львовна и Сергею про кота рассказала.

- Мечтанье одно, - отвечал Сергей.

- С чего ж его, этого мечтанья, прежде, Сережа, никогда не было?

- Мало чего прежде не бывало! бывало, вон я на тебя только глазком гляжу да сохну, а нонче вона! Всем твоим белым телом владею.

Сергей обнял Катерину Львовну, перекружил на воздухе и, шутя, бросил ее на пушистый ковер.

- Ух, голова закружилась, - заговорила Катерина Львовна. - Сережа! поди-ка сюда; сядь тут возле, - позвала она, нежась и потягиваясь в роскошной позе.

Молодец, нагнувшись, вошел под низкую яблонь, залитую белыми цветами, и сел на ковре в ногах у Катерины Львовны.

- А ты сох же по мне, Сережа?

- Как же не сох.

- Как же ты сох? Расскажи мне про это.

- Да как про это расскажешь? Разве можно про это изъяснить, как сохнешь? Тосковал.