Легенды о совестном Даниле   ::   Лесков Николай Семенович

[Папа римский упоминается в старых книгах, употребляемых в русском староверии, которое к "старому Риму" относится с уважением. (Прим. автора.)]

Папа его выслушал и говорит:

- Тебе хорошо сказал патриарх александрийский, - я с ним в другом не соглашаюсь, а в этом согласен: убийство варвара - это совсем не то, что запрещено заповедью. Иди с миром.

- Благодарю твое святейшество, но только яви мне милость - укажи во святом Христовом Евангелии то место, где это так изъясняется?

- Для чего это тебе? Как ты смеешь не верить папе!

- Прости мне, - ответил Данила, - слух мой слова твои слышит и хочу тебе верить, но совесть не принимает: с часа убийства я вижу её в черноте эфиопа и через то не могу быть в мире.

Папа опалился на Данилу и сказал ему выйти вон.

Данила удалился, но всё чувствовал, что мира в нём нет, - что совесть его по-прежнему говорит то же самое, что внимал с первого раза в пустыне, и ни папа, ни патриарх его эфиопа не умыли.

"Нельзя мне так это дело оставить, - подумал Данила, - эти оба священства теперь сильно заняты другим - как им друг друга оспорить, но ведь, кроме их, есть ещё и другие патриархи, которые, может быть, иначе умствуют. Мне не сладить с собою и я себя не пожалею: пойду ко всем патриархам, в Ефес и в Иерусалим, в Царьград и в Антиохию. Который-нибудь из сидящих на престолах патриархов умудрит меня и скажет, как я могу убелить терзающего меня эфиопа.

Пошёл Данила в Ефес, добился свидания с тамошним патриархом и открыл ему об убийстве варвара и об ответах александрийского патриарха и римского папы и, кланяясь, сказал ему:

- Помилуй меня, святой отец, - дай мне средство утолить муки моей совести. Папа и святейший Тимофей тебе не указ, ты сам напоён божественной мудрости и зришь в тайны божии: капни каплю благоразумия твоего в мой бедный разум; скажи, что мне делать?

Ефесский патриарх отвечал, что он, конечно, имеет свой дар проницать в тайны смотрения, не пытая ума у Тимофея и папы, но на тот счёт, о чём Данила просит, он согласен и с Тимофеем, и с папою: убить варвара вовсе не противно учению христианскому.

- Вот я только в этом и хочу удостоверения: покажи мне это в слове Христовом?

Патриарх ефесский не показал, а сказал: "Что тебе ещё надо! Ты невежда", - и не захотел с Данилою больше разговаривать, а отпустил его, как и прежние, - с миром.

Отправился Данила в Царьград, в Иерусалим и в Антиохию и исповедывал свою совесть патриархам цареградскому, иерусалимскому и антиохийскому, и все они, хотя об ином, чего Данила и понять не старался, рассуждали друг с другом не сходно, но насчёт убийства человека другой веры все были одного мнения: все сказали, что убить иноверца и обидчика это вовсе не грех, и что Даниле совсем не о чем скорбеть, что он убил варвара.

- Но что же мне сделать с эфиопом! Вы не знаете, как чёрен и смраден эфиоп, который живёт в моей совести, - говорил им Данила.

А они ему отвечали:

- Перестань мыть этого эфиопа, - это всё равно, что бороздить огонь и варить камни.

Данила не знал больше высокоосвященных владык и с горя решился идти в свой город, откуда был родом, чтобы предстать там своему князю и просить над собою суда за убийство.

И когда Данила лёг спать в эту ночь, он увидел в полусне совесть свою: она уже не была так черна, как мурин, а показалась ему смуглою как дитя, рождённое от эфиопки и эллина.

Добрался Данила до своего города и, не разыскивая сродников, стал похаживать около княжего терема, с надеждою увидать кого-нибудь из княжеских отроков и просить их привести его перед лицо князя.

Отроки спали, а заметил Данилу княжий приспешник и закричал на него:

- Что ты здесь, нетяг ленивый, болтаешься.