Летняя компания 1994 года   ::   Бальмина Рита

Аннотация: Эта автобиографическая повесть заняла седьмое место на

ТЕНЕТАХ-2000, предварительно став причиной крупного скандала.

---------------------------------------------

Рита Бальмина

Летняя компания 1994 года



Воспоминание, как светлячек из мрака:

У нас была своя "Бродячая собака",

И мы в ней сами – суками и псами

На декаданс не сдавшими экзамен.

Где вы теперь, Паллады, Саломеи,

Не от добра искавшие добра?

Но веку не хватило серебра,

А потому, и сравнивать не смею…

У нас была своя бродячая собака -

Теперь ее руно у мусорного бака

Для черновых, напрасных вариантов.

И это наш приют комедиантов.

Все события данного повествования вымышлены, любые совпадения фактов с реальностью, а имен персонажей с именами их прототипов – случайны.

"Виноградную косточку в теплую жопу засуну," – проникновенно, по-окуджавски затянул Усатый, – и кафе грохнуло. Вообще-то, назвать словом "кафе" затрапезный буфет на первом этаже "Дома ветеранов сионизма", где по четвергам, после заката, собирались русскоговорящие представители богемы, было серьезным преувеличением.

В тот вечер стеб достиг апогея, когда Леха Макрецкий исполнил Гимн

Советского Союза на мотив песенки "В траве сидел кузнечик": "Союз, бля, нерушимый республик, бля, свободных", и про Ленина, который нам путь, бля, озарил и никак не ожидал он такого вот конца. Уже под занавес, когда стали расходиться, никому не знакомый босой бородач попросил у Лехи гитару и, сильно подражая Высоцкому, зарычал:

"Дымилась, падая, ракета, а от нее бежал развод. Кто хоть однажды видел это, тот хрен к ракете подойдет": В общем, этот вечер на

Бреннер явно удался: Усатый превзошел себя, остря по поводу статьи о

Риткином литературном салоне, которая появилась сегодня в "Вестях" прямо под огромной рекламой красного фонаря: "Оральный и анальный секс! Кончишь с кем захочешь! Я жду тебя горячая и влажная 24 часа в сутки." – дальше без интервала: "Поэтесса и художница Рита Бальмина приехала в Израиль из Одессы в 1990 году…"

– Ритуль, а как в твой салон заходят? По анналам, или по оралам?

– По трупам, – как бы самой себе – ангельским голоском шепнула

Нинон, играя ямочками на кукольном личике.

– Только через мою спальню, Усатенький, где я жду тебя горячая и влажная, – парировала Ритка, наваливаясь на Усатого своими рубенсовскими формами с тыла и целуя в лысину. Ее пушистые, пергидрольные волосы укрыли его лицо, небритое и нетрезвое лицо кавказской национальности. Стояла обычная в этих широтах июньская жара, не спадавшая даже ночью, – и Усатый, пытаясь высвободиться из-под Риткиных пышных волос, рук, губ, с деланным кавказским акцентом закричал:

– Уйды от мэня, матрас пара-лоновый!

– Трехлоновый, – тихо и неразборчиво, как бы стыдясь собственной шутки, пробубнил Зив себе в усы, так что расслышала его только Нинон, просидевшая весь вечер, невзирая на жару, у Зива на коленях. Она пришла сегодня без своего увальня Феликса, и наслаждалась свободой на полную катушку. Как-то незаметно поверхность стола полностью покрылась окурками, чешуей и скелетами таранки, пустыми бутылками от пива и водки.

– Хорошо сидим сегодня в нашем гадюшнике, – резюмировал Аркаша

Хаенко, искривив свои тонкие воландовские губы в извечной ироничной гримасе, и брезгливо поморщился. Потом выпустил несколько колец дыма и добавил:

– Так и будем приползать каждый четверг до самой пенсии в наш

"клубок поэтов". Усатый радостно подхватил эту мысль и затараторил:

– Да, вот Ритка приковыляла на костылях, вставной челюстью шамкает, сединой потрясывает в Паркинсоне – только что от геронтолога.

– Не от геронтолога – он не принимает таких древних, – от патологоанатома – тихой скороговоркой уточнил Зив.