Тень   ::   Колбергс Андрис Леонидович

Только здесь, наверно, еще и увидишь деревянные ручки со стальными перьями и чернильницу. Со скрипом выводя фиолетового цвета завитушки, перо дерет бумагу.

Входит дежурный. По чину — майор. Он в упор смотрит на Эрика, потом весело подмигивает следователю Дауке:

— Ну ты счастливчик! Откровенно говоря, я не верил.

— Скажут ли в конце концов, зачем меня сюда привели! — кипятится Эрик.

С трудом сдерживаемое возмущение так и рвется наружу. Он желает объясниться в присутствии этого майора, который по званию несомненно выше следователя. Он хочет перечислить свои общественные обязанности, сказать, что одна из его работ награждена дипломом Выставки народного хозяйства, что он член завкома, дружинник и все такое прочее, но слова застревают в горле, он не в состоянии сказать ничего путного, а в следующий миг говорить слишком поздно. Его сбивает с толку абсолютное спокойствие майора.

— Вот он вам сейчас объяснит, — кивает майор на следователя.

— Но… — хочет возразить Эрик, однако на него не обращают внимания, у дежурного со следователем свои дела.

— Мне еще раз понадобится машина. Можешь дать? — спрашивает Даука.

— Далеко?

— Приволочь сюда этого старикана. Он наверняка дома, где еще ему быть, в его-то возрасте.

Майор, закусив нижнюю губу, что-то прикидывает и обещает старикана доставить.

Узкая лестница с металлическим ограждением (захочешь — не спрыгнешь).

Харий Даука открывает ключом одну из многочисленных дверей в длинном коридоре, и они заходят в кабинет, уставленный сильно изношенной стандартной учрежденческой мебелью. Еще в кабинете стоит софа неизвестного стиля с жестяным инвентарным номером на ножке.

— Прошу, вот вам бумага, вот ручка…

— У меня своя ручка.

— Тем лучше… Садитесь вон за тот стол и подробно опишите все, чем занимались в прошлую пятницу. Число я скажу. Где и с кем были, с кем встречались. И если кого встретили, то имя, фамилию и место жительства гражданина. Задача ясна?

Он диктует, кому адресовать объяснительную.

— Не нервничайте и не торопитесь, времени у нас с вами достаточно.

— Здесь какое-то недоразумение. Разрешите позвонить домой.

— Может, попозже, не теперь.

Начальнику ОВД от гражданина Вецберза Эрика, проживающего в Риге, улица Лиепу, дом… Объяснительная. Семнадцатого числа сего месяца я… Да, что же я семнадцатого делал?.. Не упомнишь всего, что вчера-то было, а тут — неделю назад!

— А вы сами можете вспомнить, чем занимались семнадцатого?

— Не нервничайте, пишите не торопясь. Шаг за шагом. Итак, утром вы встали…

— Я каждое утро встаю! Это вас удивляет?

— Не грубите. Я делаю свою работу, а вы делайте свою.

Эрик вспомнил парня с татуировкой и понял, что его привезли сюда не потехи ради и только от него самого зависит, как быстро рассеется недоразумение. Он наклонился над листком бумаги, который никак не хотел заполняться.

«Семнадцатого числа сего месяца я утром встал. Была пятница».

Если подумать, ничего особо сложного тут нет. «За несколько минут до половины седьмого явился на работу и пробыл там примерно до 15 часов 45 минут, так как смена заканчивается в 15 час. 30 мин.».

— Что вы делаете в обеденный перерыв?

— Как когда. Иногда беру с собой бутерброды — молоко есть у нас в буфете, а чаще всего иду в столовку. Это недалеко, если идти проходными дворами, а готовят там вкусно. Очередь есть всегда, но часа вот так хватает!

— А в пятницу?

— Слишком многого вы от меня хотите.

— С кем вы обычно ходите обедать?

— Никакой определенной компании нет. Иногда один, иногда с кем-нибудь, ведь я на нашем заводе всех знаю.

— Кто может подтвердить, что в пятницу вы ходили в столовую?

— Никто. Я и сам не помню, ходил или не ходил.

— Продолжайте, продолжайте.