Любовь слепа   ::   Виан Борис

- Мне все равно, - с достоинством произнес Орвер. - Сами разбирайтесь, я пас.

- Да уж, - прошептала консьержка, нисколько не смущаясь, - вот, например, господин Лерон оказался намного любезнее вас. С вами приходится все делать самой.

- Видите ли, - начал оправдываться Орвер, - я только сегодня проснулся. Я еще не привык.

- А я вам сейчас все разъясню, - сказала хозяйка.

После чего произошли события, которые лучше скрыть, как скрыты бедняки под плащом, нищета Ноя, Саламбо и парус Танит внутри скрипки.

От консьержки Орвер выскочил, ликуя. На улице он прислушался - вот чего не хватало, так это шума машин. Зато повсюду распевались песни. Отовсюду раздавался смех.

Немного оглушенный, он вышел на проезжую часть. Слух еще не привык к звуковому диапазону, покрывающему такие большие расстояния; он в нем терялся.

Орвер поймал себя на том, что размышляет вслух.

- Господи, - произнес он. - Возбуждающий туман! Как мы видим, размышления на эту тему не отличались большим разнообразием. Но поставьте себя на место человека, который спит одиннадцать дней подряд, просыпается во тьме кромешной в момент общего непристойного отравления и констатирует превращение своей жирной сотрясающейся консьержки в Валькирию с высокой, упругой грудью, в эдакую Цирцею, жаждущую моря непредсказуемых удовольствий.

- Замечательно, - изрек Орвер, уточняя свою мысль.

Только сейчас он понял, что по-прежнему стоит посреди улицы. Испугавшись, отошел к стене, прошел метров сто и остановился напротив булочной. Санитарно-гигиенические нормы рекомендовали принимать пищу после значительной физической нагрузки, и он решил купить какую-нибудь плюшку.

Внутри булочной было очень шумно.

Орвер считал себя человеком без предрассудков, но когда он понял, что именно требовала булочница от каждого клиента, а булочник от каждой клиентки, у него на голове волосы встали дыбом.

- Если я отпускаю вам товар весом в два фунта, - доказывала булочница, то я вправе требовать от вас и соответствующий формат, черт побери!

- Но, сударыня, - возражал тонкий старческий голосок, по которому Орвер идентифицировал господина Кюрпипа, пожилого органиста, жившего в самом конце набережной, - но, сударыня...

- А еще на органе играете! - упрекнула булочница.

Господин Кюрпип возмутился.

- Вот я вам свой орган и пришлю, - вспылил он, бросился к выходу и врезался в стоящего у дверей Орвера. Удар был такой силы, что бедняга еще долго не мог перевести дух.

- Следующий! - взвизгнула булочница.

- Одну булку, пожалуйста, - выдавил из себя Орвер, потирая живот.

- Одна булка на четыре фунта для господина Лятюиля! - выкрикнула булочница.

- Нет! Нет! - простонал Орвер, - маленькую булочку!

- Хам! - рявкнула булочница и добавила, обращаясь к мужу: - Эй, Люсьен, займись-ка сеньором, чтоб впредь неповадно было.

Волосы на голове у Орвера зашевелились. Он рванул изо всех сил - прямо в витрину. Та не поддалась.

Он добежал до двери и выскочил на улицу. Оргия в булочной продолжалась. Детей обслуживал ученик пекаря.

- Ничего себе, - бурчал Орвер, стоя на тротуаре. - А если я предпочитаю выбирать сам? Нет, но булочница-то какова? С ее-то рожей...

Вдруг он вспомнил о кондитерской за мостом. Продавщице - семнадцать лет, губки бантиком, передничек с узорчиком... может, сейчас на ней, кроме этого передничка, ничего и нет...

Орвер быстро зашагал по направлению к кондитерской. Три раза он спотыкался и падал на спутавшиеся тела. Позы партнеров его даже не интересовали. Лишь при последнем столкновении он отметил, что их было пятеро.

- Рим, - прошептал он. - Quo Vadis! Fabiola! et cum spirito tuo!* Оргия! О!

Он потирал себе лоб; воспоминание о витрине распухло до размера голубиного яйца, причем добротно высиженного.