Лорд Эмсворт и его подружка   ::   Вудхауз Пэлем Гринвел

---------------------------------------------

Пэлем Гринвел Вудхауз

ЛОРД ЭМСВОРТ И ЕГО ПОДРУЖКА



День был такой теплый, солнце так сияло, птицы — пели, что всякий, знакомый с девятым графом Эмсвортом, решил бы, что он гуляет в своих садах. На самом же деле он сидел в столовой и смотрел на копченую селедку таким горестным взглядом, что селедка даже поеживалась. Наступил тот понедельник августа, когда в конторах все свободны, а здесь, в Бландинге, удается создать небольшой ад.

Ему, владельцу замка, запрещают в этот день гулять по своим садам в старом костюме. Силы, неподвластные графам, вбивают его в стоячий воротничок, венчают цилиндром и говорят, чтобы он был как можно приветливей. А под вечер тащат на помост и велят говорить речь. Что погода, что птицы для того, кому предстоит такой день?

Сестра его, леди Констанс, беспечально глядела на него поверх своего кофе.

— Какое утро! — сказала она.

Лорд Эмсворт совсем загрустил. Этой ли женщине держаться так, словно все хорошо в лучшем из миров? Если бы не она с ее орлиной зоркостью, он бы увернулся хоть от цилиндра

— Ты речь написал?

— Да.

— Смотри, заучи наизусть, а то будешь заикаться, как в прошлом году!

Лорд Эмсворт отодвинул тарелку, он потерял аппетит.

— И не забудь, сходи в деревню, там конкурс садиков.

— Схожу, схожу, схожу, — сказал он. — Не забуду.

— Я бы тоже сходила. Из Лондона понаехали дети. Надо им сказать, чтобы вели себя поприличней, когда придут на праздник. Ты знаешь, что такое лондонские дети. Макалистер говорит, вчера кто-то рвал у нас цветы.

Такая новость глубоко огорчила бы графа, но сейчас он жалел себя и не шелохнулся. Кофе он пил, сокрушаясь о том, что это — не цикута.

— Кстати, Макалистер снова говорил, что надо бы замостить тиссовую аллею.

— Глаг! — сказал лорд Эмсворт, ибо (как всякий лингвист вам скажет) именно этот звук издают пэры Англии, когда они пьют кофе, а их мучают.

Энгус Макалистер, главный садовник Бландинга, спал и видел, как бы замостить гравием прославленную аллею. Год за годом предлагал он хозяину свой проект и не смущался отказом. По всей вероятности, сейчас он принялся за старое.

— Замостить! — Лорд Эмсворт окаменел во всю свою длину. Природа, полагал он, устлала аллею прекраснейшими мхами; но если это ей и безразлично, то он не потерпит, чтобы люди, похожие на подгнившую картошку, калечили и губили темно-зеленый бархат. — Замостить? Может, заасфальтировать?

Лорду Эмсворту было плохо, а в такие минуты он бывал нестерпимо саркастичным.

— А что? — сказала сестра. — Неплохая мысль. Тогда можно будет гулять в сырую погоду. Этот мох очень портит туфли.

Лорд Эмсворт встал и ушел в тиссовую аллею. Там был садовник. Он смотрел на мох, как жрец, готовящийся к человеческому жертвоприношению.

— Здравствуйте, — сказал ему лорд.

— Здр-р-расте, милор-р-рд, — ответил садовник, и оба помолчали. Энгус Макалистер впечатал во мхи ногу, похожую на футляр из-под скрипки, выражая этим презрение и неприязнь к естественной поверхности. Лорд Эмсворт печально глядел на него сквозь очки. Он думал о том, почему Промысел Божий, если уж обязан поставлять садовников, допускает в них такую низость. Более того — неужели надо, чтобы этот садовник родился человеком? Из него бы вышел превосходный мул. Такого мула нетрудно любить.

— Я говор-р-рил с миледи.

— А?

— Про дор-р-рожку.

— Э?

— Она не возр-р-ражает.

— Вот как!

Лорд Эмсворт стал темно-розовым, он искал слова, но посмотрел на садовника и осекся. Он знал такие взгляды, они — к уходу, и граф, ужасаясь, понял, насколько он зависит от этого человека.

— Я… э… подумаю, — сказал он.

— Фуф.

— Сейчас мне надо в деревню. Мы еще увидимся.

— Фуф…

— А я пока что подумаю.