Ловцы человеков   ::   Крупин Владимир

- А ты их чем отблагодарил, какими историями?

Слава заулыбался, жмурясь.

- Да уж он-то найдет, чем дамское сердце шевельнуть, - заметил Стас.

- Ждать будут, - сообщил Слава. - Они же здесь, хоть и коридорные, но не как на материке, не в годах, молодые.

- Какие бы ни были, - высказался Стас, - но ни одна самого захудалого хариуса не стоит. Я шемаханскую царицу на пескаря не променяю. Ну, скоро ли, скоро ли полетим? Обратно, если не поймаю, полетите без меня.

Отвлекая Стаса от навязчивой для него "рыбной" темы, я спросил всех:

- Ну и где же мы ночевали? Как назвать?

- Те же бараки, - ответила Галина Васильевна, - только пластмассовые.

- Пятизвездочная гостиница особого режима и с усиленным питанием, - оценил Слава.

- Загон для демократов, - охарактеризовал Стас. - Чтоб они всегда так жили - без неба и зелени. При сплошном электричестве.

- Да, - вспомнил Юра, - вот в этом пакете перчатки и шарфы.

Стас только крякнул. Юра, укрепляя знакомство, решил рассказать свою историю. Рыбацкую. Я ее слышал и раньше, она из породы кочующих. О том, как удачливый рыбак, а любвеобильные мужички, говоря супругам, что идут на рыбалку, ночевали у подруг, а у рыбака покупали рыбу, а чаще отдавали натурой. Вот мужичок по пьянке проболтался, похвалился веселой жизнью. Далее могут быть варианты.

Галина Васильевна рассказала как они руками поймали налима, пропустили через мясорубку печень, потом...

Тут взревел и завелся мотор. Вертолет затрясло. Заправочная машина оказывается, уже отъехала. Нас долго трясло на одном месте, потом вертолет стал как бы перетаптываться от нетерпения. Реву мотора откликалась крупная дрожь корпуса. С бетонных рифленых плит сдуло мокроту, вертолет подрыгал к дорожке, взревел, поднатужился, но осел. Снова взревел, отчаянно цепляясь за воздух, покарабкался вверх, покрутился на месте, набычился, наклонясь в сторону полета, и вдруг бодро понесся над пасмурной погодой. На ветровом стекле у летчиков туда-сюда ездили дворники как в машине. За окнами пошел снег, внизу поднимались и опадали волны серого дождя. Неслись под нами желтые озера, камни, пустые сизые болота.

- Буровая, - закричал Юра, показывая на большой факел огня.

Земля под нами была изъезжена вездеходами, расчерчена квадратами просек. Иногда мелькали перелески жиденьких елей, тонких сосенок, желтых чахлых березок.

- Радуга, радуга, - закричал Слава.

С его стороны увиделась, а вскоре и с нашей обозначилась сияющая дуга. Мы будто в нее впряглись и тащили на себе пространство. Пятна солнца ходили по бледной зелени и пропадали на желтизне болот. Юра возбужденно показывал темные пятна на озерах, это были стаи уток.

Туман и пар начала предзимнего дня Заполярья стелились над гигантскими крестами границ делянок. Радуга исчезла, пространство поехало под нами назад. Горизонт вдали был грозно-серым, темнеющим. Редкие светлые проемы казались отражением бесчисленных озер, похожих на запятые, точки, овалы.

Из кабины вышел летчик, показал вниз, крикнул:- Ваша река! Макариха. Дальше Уса, Печора.

Макариха кидалась туда и сюда, будто искала счастье в этих строгих ландшафтах. Опять восстала и напряглась радуга, уже перед нами, будто ставя преграду движению.

Юра расчехлял ружье, звонко соединял части, щелкнул курками, загнал в магазин обойму патронов.

- Все очень серьезно, - крикнул я на ухо Стасу.

- Рыбная, рыбная река, - весело говорил Стас. - Ах, перекатики, отмели, дно чистейшее.

Резко пошли вниз, в клочья тумана, которые отбеливало солнце. Понеслись совсем низко, даже кочки на болотах были видны. Я вспомнил о коробке с рыбой, подгреб ее, сорвал картонку с крышки. Сверху лежал список. Я и без очков прочел: "Икра осетровых - 10 б., икра паюсная - 5б., спинка теши, балык, семга, филе трески, крабы - 3 б., креветки - 3 б...