Ловушка для простака   ::   Мейсон Марк

Я не мог понять, что мне нужно. Хочу ли я остаться с Керсти после того, что она мне устроила? Нужен ли мне этот миллион баллов? Я встал и отошел от скамейки, не глядя на Керсти, чтобы немного сосредоточиться.Мне пришли три мысли. Первая. Хотя ночью Керсти поступила не очень порядочно, мне тоже было нечем хвастаться. Что лучше: прикидываться, что у тебя есть любовник, или баловаться кокаином с незнакомой девицей в туалете ночного клуба? Как ни крути, мы квиты.Когда мне пришла вторая мысль, я понял, какой же я болван. Теперь я знал, что означало выражение лица Аманды на последних заседаниях Кабинета. Она догадывалась, чего ждет от меня Кер-сти. Я думал, что на языке у Аманды вертелось: «Тебе не сделать этого никогда и ни за что», но она думала о другом: «Ты даже не представляешь, как это просто, ты не замечаешь того, что лежит под носом». Но она не могла сказать это вслух. Я должен был заплатить за этот урок потом и кровью, лишь тогда все имело бы смысл. Если бы Аманда сказала: «Ступай к Керсти и скажи, что сдаешься», я бы ее не послушался. Я должен был дойти до этого сам.И наконец, я подумал – и это была самая важная мысль, которая вытеснила остальные, – что Керсти права. Ее слова были обращены не к разуму, но к сердцу. Любовь – это не только сила. Любовь к Керсти делала меня слабым, потому что я боялся потерять ее. Я знал это всегда. Вы тоже знали это, потому что прочли то, что я написал. Это знали Аманда, Джордж и Пит, потому что я говорил им об этом. Этого не знала только Керсти, потому что я расшибался в лепешку, чтобы показать, какой я уверенный и сильный. Теперь я понял ее. Я никогда не переставал любить Керсти, даже когда узнал об ее «измене». Я не мог ее ненавидеть. Она стала частью меня самого.Я подошел к ней.– Значит, если я приму этот миллион, нас ждут свадебные колокола?Она кивнула.– В горе и в радости, пока смерть не разлучит нас?Она кивнула снова.– Ладно, – сказал я, забирая у нее сумочку. – Если тебя не смущает, что у меня нет ни гроша и тебе придется отдать мне все земные сокровища, которыми ты обладаешь, я согласен, – с этими словами я направился к длинной очереди на колесо обозрения. Керсти, несколько озадаченная, последовала за мной.Я встал на виду у всех и, теребя пряжку сумочки, громко провозгласил:– Леди и джентльмены! Не желает ли кто-нибудь продать ваши билеты за... – я пошарил в сумочке и выудил несколько купюр, – тридцать фунтов? Нет? Ладно. – Я снова сунул руку в сумочку и вытащил еще десятку. – А за сорок? – Все молчали, хотя я заметил, что мужчина в начале очереди шепнул что-то своей жене. – Может быть, вы, сэр? Сорок фунтов за ваши билеты. Больше ста процентов чистой прибыли. – На дне сумочки я нащупал еще одну купюру. – Шестьдесят фунтов, сэр, мадам, прошу вас, шестьдесят фунтов за ваши билеты.Они просто ели меня глазами, я видел, что он был согласен и на сорок, но жена колебалась. Я заметил, что она не сводит глаз с сумочки.– Мадам, я вижу, вам понравилась сумочка. Почему бы и нет? Сумочка что надо. Если угодно,вы получите ее в придачу. По-моему, вы не можете упрекнуть меня в скупости.Даже когда обмен состоялся, они продолжали смотреть на меня с подозрением. Я опорожнил сумочку, рассовав ее содержимое по карманам пиджака, и, схватив Керсти за руку, потащил ее к колесу. Оно тронулось, и мы стали медленно подниматься в воздух. Керсти недоумевающе уставилась на меня, и я сказал ей, что, когда мы поднимемся на самый верх, она всё поймет. Теперь, когда я знал, что она станет моей женой, мне вновь захотелось осуществить свою заветную мечту.Крепко прижавшись друг к другу, мы поднимались выше и выше. Вдруг Керсти сказала:– Чуть не забыла, тебе звонил какой-то мальчик.– Правда?– Сказал, что его зовут Дэнни. Я засмеялся.