Мальчик с лесного берега   ::   Олдридж Джеймс

Рой снова рассвирепел и швырнул в меня комком глины.

— Ты украл мою рыбу, — сказал я, отбежав в сторону. Мне хотелось оскорбить его.

— Забирай к черту свою рыбу! — заорал он.

— Не хочу, — ответил я и бросился бежать.

Я хотел спустить на воду лодку Роя, чтобы переправиться в ней на тот берег, но застрял на отмели, а Рой догнал меня и смеялся надо мной все время, пока мы плыли через реку. Потом, когда мы пристали к берегу, он обнял меня, и я стал говорить; что никогда мне больше не поймать такую рыбу и никогда не убить лисицу. Никогда. Теперь я конченый человек, и Рой знает это. А он все держал меня и уговаривал, он обещал всему свету рассказать о том, что эту рыбу поймал я, — и больше того: он еще поможет мне убить лисицу. У него есть патроны и манок, и, если я приду к нему завтра, мы с ним пойдем на охоту за лисой, а может, еще и поудим. Наконец он меня отпустил.

— Ты забыл удочку! — крикнул он мне вдогонку.

— Можешь взять ее себе, — отозвался я и снова выругался. Он швырнул ее мне вслед, но я убежал. Я кричал и ругался, а на берегу остались моя удочка и большая треска, которая должна была быть моей.

Треска была моя, и я это знал. Но в то же время она была не моя, мне не удалось поймать ее, и мысль эта не давала мне покоя. Я все время думал об этом с самой той минуты, и вскоре это уже была для меня не просто большая рыба, но нечто такое, чем я владею и вместе с тем никогда не буду владеть, чего я добился и вместе с тем никогда не добьюсь. Во всем этом было еще больше загадочного и необъяснимого, чем в истории с исчезнувшей лисой, и если тогда я только немного поплакал в растерянности, то теперь у меня начались кошмары, в которых меня преследовали давным-давно забытые случаи из моей жизни. Каждый из них был загадкой, в каждом повторялось одно и то же ощущение: как будто я очень сильно чего-то хочу, и вот оно уже почти у меня в руках, но в самую последнюю минуту ускользает от меня. Я измучился и совсем потерял покой. И с каждым днем становилось яснее, что как-нибудь разобраться во всем этом и избавиться от гнетущих мыслей наяву и страшных кошмаров во сне я смогу, только если убью наконец ту лису. Каким-то образом лиса стала для меня осуществлением всех желаний, и я знал, что либо добьюсь своего, либо останусь несчастным на всю жизнь.

Уже почти на исходе лета Рой исполнил свое обещание. Мы встретились с ним на Пентал-Айленде, и он, выдрав меня поначалу за уши, потому что я в отместку за прежнее чуть было не застрелил его фокстерьера, стал подсмеиваться надо мною.

— Ну как, ты все еще скулишь из-за той рыбы?

Я еще не простил ему обиды, хотя дело было давнее. Правда, он рассказал в городе, что это я поймал ее (треску на двадцать восемь фунтов), и тем самым немало помог мне в борьбе с Томом Вудли и городскими мальчишками; но я не простил ему, потому что я-то знал, что это не я ее поймал, и потому, что мои ночные кошмары продолжались, и в этом я тоже винил его.

Я не хотел говорить с ним об этой рыбе, но он смеялся как ни в чем не бывало, и тогда я тоже как ни в чем не бывало сказал ему, что завтра зайду за своей удочкой.

— А как насчет лисы, Эдгар? Ты по-прежнему мечтаешь убить лису? — спросил он.

— Да, только я хочу убить ее сам.

— Вот заладил! Хочешь, приходи сюда завтра до рассвета, и я покажу тебе, где можно найти лису.

— Где же это? — спросил я его. Я теперь не доверял Рою.

— Приходи сюда завтра утром, увидишь.

— Да, ты мне ее покажешь, а потом сам же и убьешь.

— Ну и паршивый же ты мальчишка! — выругался он, и лицо у него побагровело. Ему, видно, было здорово неприятно все это, так что я даже пожалел его. — Ты только приходи сюда завтра до рассвета, а я уж сведу тебя на место, и ты получишь свою лису! Слышишь?

— Ладно, — согласился я. Уж очень он настаивал.