Маланья - голова баранья   ::   Лесков Николай Семенович

А к ним из лесу выходит старый старичок, на две клюки опирается.

- Бабоньки,- говорит,- кто у вас тут есть на селе жив человек, что пущает к себе неимущего путника?

А бабы ему отвечают:

- А ты чей человек и как тебя звать по отчеству?

Старик отвечает:

- Странник я света божьего, и имя мне Живая Душа на костыльках; приустал в пути да уснуть хочу

- Мы не знаем тебя,- отвечали бабы,- и пустить к себе без мужиков не смеем, а мужики у нас строгие да грозные - придут, заругают нас.

- Что же, вы, видно, своих мужиков больше Бога боитесь. Бог-то, ведь, велел принять и покормить неимущего.

Бабы отвечают:

- И то правда твоя, странничек: Божье слово помним, а человеческого боимся.

Живая Душа покачала головой и говорит:

- А ведь это, бабоньки, по худу быть - так бы ведь вовсе не надобно. Пойду к самим мужикам: у них попрошусь.

Пошел к мужикам, и мужики его не пустили.

- Кто тебя знает,- сказали,- может быть, ты слабым прикинулся и сам разузнать хочешь, где у нас дорогое добро лежит, да ворам открыть, а может быть, у тебя на теле прыщи да вереды, а у нас избы чистые и полы стланные иди-ка по тропиночке в гору, там есть бедная избушка - в ней живет Маланья-голова баранья, она всех пущает и тебя пустит.

- Спасибо вам, добрые хозяева,- отвечал старичок Живая Душа и пошел к Маланье.

А Маланья увидела его из окна и послала безрукого Ерашку, чтобы звать его ужинать.

Ерашка добежал к старику и кричит:

- Иди-ко-сь, дедко: тетушка Маланья наварила горшок снытки, сольцой посолила, зовет тебя ужинать.

Старик Живая Душа погладил Ерашку по голове.

- И то,-- говорит:- к вам иду. Другие-то не пускают.

И только влез в избу,- тесно стало и сесть не чем, а Маланья говорит:

- Садись, дедушка, со ребятками ешь, а я постою Сел дедко и поужинал, и заговорил по-учтивому и по-ласковому.

- Спасибо,- говорит,- тебе, что не спросила, откуда я и как меня звать по имени, а посадила хлеба есть. Я теперь пойду в лес - у тебя тесно - всем нам лечь негде.

- Что ты! что ты! Живая Душа божия! В лесу медведи и волки ходят разве я тебя ночью туда выпущу! Всем место будет. Вот Ерашка на печку, а Живулечка за печку, а ты тут протянись, где простор опростается, а мне мое место найдется.

- Ну, будь по-твоему, - сказал старик, а сам думает "Где же это ей-то самой место будет?"

Лег, покрылся своей ветошью, да и уснул с одного вздоха от усталости, а после третьих петухов проснулся - и видит Маланья стоит на ногах и прядет кудель, которая у нее на колочек под потолком приткнута,

Посмотрел на нее старик одним глазком и говорит:

- Да ведь это ты, тетка, должно быть, и не ложилась.

А Маланья отвечает:

- Да мне, Живая Душа, и не хотелося.

Старик покачал головой и говорит:

- Ну-ну-ну! Водил, водил меня Господь долго по свету; думал я, что позабыл он меня и покинул, а он привел меня в отрадное место и сподобил узреть любовь чистую. Скажи теперь мне за то в одно слово, что у тебя есть в желании - и тебе то у Бога и выпрошу.

А Маланья говорит

- Что мне недостает? я и так всегда радостна, а желаю только, чтобы смерть моего порога не переступала, а если придет, так чтобы за дверью присохла.

Старик отвечает:

- Что ж, - так и будет.

Ушел старик, а смерть вот же тут и жалует; наряжена богатой казачкой в парчовом шугае с золотою пикою, юбка штофная, на боку стальная коса на золотой цепочке, чеканной на манер мертвых костей человеческих, вся рожа накрашена, черные зубы во рту белым платочком заслоняет и в избу просится.

- Покажи,- говорит,- мне детушек-голубятушек, я им принесла по медовому груздочку и по точеному яблочку.

А Маланья как взглянула на нее, так и признала ее, что это смерть,-вскричала ей:

- Хорошо им со мной и без яблочек, а тебя бы лучше не было, и присохни ты на одном месте.