Медея   ::   Вольф Криста

Аннотация: Криста Вольф — немецкая писательница, действительный член Академии искусств, лауреат литературных премий, широко известна и признана во всем мире.

В романе «Медея. Голоса» Криста Вольф по-новому интерпретирует миф о Медее: страстная и мстительная Медея становится в романе жертвой «мужского общества». Жертвой в борьбе между варварской Колхидой и цивилизованным Коринфом.

---------------------------------------------

Криста ВОЛЬФ

МЕДЕЯ: Голоса

Ахрония — это не бездушная соположенность эпох, а скорее их сочлененная «вставленность» друг в друга наподобие штатива, это каскад омолаживающихся структур. Их можно растянуть, как мехи гармошки, и тогда от одного конца до другого очень далеко, а можно и вложить друг в друга, наподобие кукол в русской матрешке, чтобы «стенки» времен почти соприкасались. И вот тогда люди иных столетий начинают слышать наш дребезжащий граммофон, а мы сквозь прозрачные перегородки времени видим, как они простирают руки над своей любовно приготовленной трапезой.



 Элизабет Ленк. ГОЛОСА



МЕДЕЯ — колхидка, дочь царя Эета и Идии. Сестра Халкиопы и Апсирта. ЯСОН — предводитель отряда аргонавтов на корабле «Арго». АГАМЕДА— колхидка, в прошлом — наперсница Медеи. АКАМ — коринфянин, первый астроном царя Креонта. ЛЕУКОН — коринфянин, второй астроном царя Креонта. ГЛАУКА — коринфянка, дочь царя Креонта и Меропы.

ДРУГИЕ ПЕРСОНАЖИ

Креонт— царь Коринфа.

Меропа — царица Коринфа.

Ифиноя — их убитая дочь.

Турон — коринфянин, помощник Акама.

Лисса — колхидка, названая сестра Медеи.

Аринна — дочь Лиссы.

Кирка — колдунья, сестра матери Медеи.

Пресбон — колхидец, распорядитель празднеств, игр и торжеств в Коринфе.

Теламон — соратник Ясона, аргонавт.

Фрикс — из Иолка, привез в Колхиду руно.

Пелий — дядя Ясона, правитель Иолка.

Хирон — воспитатель Ясона в горах Фессалии.

Мермер, Ферет — сыновья Медеи и Ясона.

Ойстр — скульптор, возлюбленный Медеи.

Аретуза — подруга Медеи с острова Крит.

Старец — возлюбленный и друг Аретузы с острова Крит.



Голоса

Мы произносим имя и вступаем, раз уж перегородки прозрачны, в ее времена, желанная встреча, и она без колебаний и страха встречает наш взгляд из своих древних глубин. Детоубийца? Впервые —укол сомнения. И эта надменная издевка в пожатии ее плеч, в гордом отвороте головы — ей уже нет дела до наших сомнений и до наших стараний восстановить справедливость, она удаляется. Уходит от нас — далеко вперед? Или — глубоко назад? Вопросы, по дороге утратившие смысл. Это мы послали их в путь, и вот она поднимается из глуби времен нам навстречу, а мы отдаемся погружению, проваливаясь все глубже и мимо столетий, которые говорят с нами не столь отчетливо, как ее эпоха. Когда-нибудь мы обязательно встретимся.

Мы ли спускаемся к древним, они ли нагоняют нас? И то, и другое, вместе. Порою достаточно просто протянуть руку. И вот они у же легко перемахивают на нашу сторону, эти чужегости, столь похожие на нас. Да, он есть у нас, этот ключик, что отмыкает все эпохи, и мы в жажде скороспелых суждений зачастую совершенно бесстыдно им пользуемся, но ведь возможно приближаться и иначе, медленно, шаг за шагом, уважая чужие табу и не пытаясь без нужды вырвать у мертвых их тайны. А коли уж есть нужда — признаемся в этом сразу и не таясь.

Тысячелетия плавятся под гнетом наших взглядов. Так пусть же гнет остается. Праздные вопросы. Вопросы невпопад, не о том — они пугают тень, что силится выйти к нам из сумрака наших предубеждений. Наш долг ее остеречь. Предубеждения наши сложились в законченную систему, ничто не способно их опровергнуть и даже поколебать.