Мелкое дело   ::   Черносвитов Владимир Михайлович

Я не знал, что Гаркуша был убит в бою и ничего не успел рассказать про меня. Зная это, я мог бы спокойно находиться на своём месте. Мне было очень досадно, но уже делать было нечего. Конечно, до суда страху натерпелся, но зато потом даже обрадовался. Мне всё время казалось, что вы докопаетесь – ведь неопытен я, впервые, а вы…

– В общем предчувствие довольно верное, – сухо улыбнулся майор.

– Ну да… Мне казалось, что на положении солдата я вовсе не буду привлекать к себе внимание. Но и тут мне не повезло. Помешал следователь. Ухватился за то, за что я вовсе не опасался, – за пьянку. «Отчего, да почему…» И вот я здесь, у вас, и чистосердечно во всём признаюсь, – человек умолк.

– Ну вот, на этот раз уже ближе к истине. Только почему вы умолчали об убийстве лейтенанта Гаркуши, которое вы совершили в ту самую ночь?

– Клянусь, господин майор, я этого не делал!

– А сержант (Костылёв утверждает как раз обратное.

– Так он, значит, не. – задохнулся Рихард Вегенер.

– Жив, жив, – «успокоил» его майор. – Вот и. письмецо написал. О вас, кстати.

Лицо Рихарда потеряло остатки добродушия. Стиснув кулаки, он скрипнул зубами:

– Проклятье!.. Да, господин майор, по известным уже вам причинам я убил лейтенанта. И бежал именно потому, что не успел убить и этого свидетеля – сержанта. Я слишком поздно узнал, что сержант попал прямо под разрыв снаряда – иначе я бы и не делал дурацкой попытки тут же удрать. Я успел бы уйти потом – спокойно и хорошо, пользуясь своим офицерским званием. Всё! Энде! Я признаюсь!

– Как вы убили лейтенанта Гаркушу?

– Выстрелом из трофейного пистолета «Вальтер». Я не хотел его убивать, это был акт самоспасения.

Майор открыл ящик и вынул из него пистолет.

– А не из этого «маузера»? – спросил он. – Чей это пистолет?

– Не знаю. Это не мой.

Из того же ящика майор извлёк деформированный ударом кусочек металла в никелевой оболочке.

– Но экспертизой установлено, что вот эта пуля была выпущена именно из этого «маузера». Её извлекли из головы смертельно раненого лейтенанта. Чей это пистолет?

– Ну хорошо, – мой. Я его снял с какого-то убитого гауптмана…

– Вместе с этой пластинкой? – продолжал майор, положив на стол золотую безделушку.

– Нет. Эту пластинку я снял с портфеля. Я уже объяснил следователю.

– Но ваше объяснение было ложью. Замазанные смолой и поэтому незаметные отверстия на рукоятке пистолета совершенно соответствуют штифтам на пластинке.

– Мало ли может быть случайных совпадений! Это ни о чём не говорит.

– Значит, абсолютная идентичность усиленных на обороте пластинки отпечатков с рисунком насечки на рукоятке пистолета тоже случайное совпадение и ни о чём не говорит?

Вегенер неожиданно вскипел:

– Чёрт меня побери. Да, да, я действительно застрелил лейтенанта из этого пистолета! Я действительно снял именно этот пистолет с какого-то гауптмана! Я действительно содрал эту дурацкую пластинку с дарственным адресом каких-то нежных родителей своему любимому Эриху или Паулю в день его производства в офицеры. И очень сожалею, что, следуя глупой пословице «Как бы чего не вышло», стёр этот адрес. Не сделай я этого, сейчас вы бы не стали создавать целой истории из-за какого-то паршивого пистолета с грошёвой пластинкой… Мне она действительно нужна была для ремонта зубов.

– Спокойнее! Конечно, если бы вы оставили текст, всё было бы проще. Но почему вы оставили на пластинке только дату? Это необходимо для ремонта зубов?

– Это ерунда, не имеющая никакого значения. И вообще, господин майор, если вы хотите, чтобы я говорил о деле, то спрашивайте о нём, а не о пустяках, которые только… – Рихард осёкся под взглядом майора.

– Допрашиваю я. И потрудитесь помнить об этом, как и о том, что наглость у нас не в почёте… А если дату «1.ІІІ.