Мертвеющие корни самшита   ::   Мэн Ван

- Чем занимаешься? - продолжил расспросы замнач.

Ма Вэньхэн было неловко беседовать с высоким руководителем, почтенным писателем на глазах у всех, но не обрывать же его на полуслове.

- Так чем ты там занимаешься? - снова спросил замнач.

Работник, сидевший рядом, пояснил:

- Вас спрашивают, какую работу там выполняете.

- Кассир, - ответил он.

- Кассир? - сдвинул брови замнач. - Так это... это... это... а в свободное время пишешь?

В троекратном начальственном "это" слышался значительный подтекст, словно Ма Вэньхэна спрашивали, удовлетворен ли он работой, выпытывали, не подыскать ли ему что-то более подходящее, с литературным уклоном. Тепло такого участия в его судьбе согрело Ма Вэньхэна, и он ответил:

- Времени хватает, никаких проблем, руководство ко мне внимательно, поддерживает...

Небольшая беседа за чайным столом указывала на то, что конь (а именно это и означает его фамилия Ма) получил стойло в литературной конюшне. "Весенний дождь" он еще писал с ощущением, будто пытается "оживить дохлую клячу", - ведь с того дня, как пятнадцатилетним он впервые послал рукопись в "Литературный ежемесячник", минуло двадцать лет, и те скакуны его вдохновения, его творческой мысли давно уже сдохли, разодранные сомнениями. Кто бы мог подумать, что на рубеже лета и осени семьдесят восьмого кобылка воспрянет, взбрыкнет, заржет, цокнет копытом, помашет хвостом... Ну что за волшебный тысячеверстый скакун!

За этим чайным столом Ма Вэньхэн словно не душистого чая хлебнул, не вяленых фруктов отведал, а припал к живительному небесному источнику, вкусил эликсир бессмертия, пропитался сиянием солнца и луны. Придя туда, он поначалу чувствовал себя как бы не на своем месте, тушевался, а после беседы ощутил такую легкость, что готов был воспарить. "Широкий путь стремится вдаль"[8], "одежды вольный ветер раздувает"[9], и в радости большой взметнулись брови, заколотилось бурно сердце...

3

Тридцать, сорок, а то и все пятьдесят процентов своей мощности реактивный самолет внутренних авиалиний расходует на взлете, на взлете тратятся все основные усилия, и все осложнения возникают на взлете, но зато, поднявшись в небо километров на десять, он летит ровно и спокойно, и это для него так же легко, как нам хлопнуть в ладоши.

Таков же и спринтер - он концентрирует все свои силы в миг резкого спурта, начиная бег, потом увеличивает скорость, и лишь к середине дистанции движения его ног и рук обретают легкость и естественность.

То же самое происходит и с семенем, выпускающим росток: тут главное вытолкнуть его на поверхность земли, раздвинув слои почвы, приподняв придавливающий сверху камешек или комок глины. Ох, эти трудности выхода на поверхность! Потом уже легче.

Непросто отыскать в снегу так нужный людям уголек, не то что парчу цветочками украсить, так всегда было, уж не взыщите!

Октябрь 1978 года - октябрь 1980 года.

Ма Вэньхэн избрал себе псевдоним Вэнь Хан (созвучно с его именем, но гораздо приятней - "Теплый путь"), и за два года в самых разных периодических изданиях страны вышло у него более десятка рассказов и эссе: "Весенний дождь", "Свет звезды", "Подлинные чувства", "Новая прохлада", "Лунное сияние", "Текучие потоки", "Теплый ветерок", "Горное плато", "Ночной кошмар", "Утреннее светило", "За ушедшим", "Сбор чая". Два из них "Весенний дождь" и "Теплый ветерок" - были отмечены наградами.

Рецензии на произведения Вэнь Хана цвели пьянящими, дурманящими фразами:

"Высоко взлетел, незаурядно начал, свежим дыханием повеяло на литературной арене..."

"Эпоха взывает к писателям, а писатели вызывают новую эпоху: вот таким образом и появился Вэнь Хан.