Мягкое озеро   ::   Гер Эргали

---------------------------------------------

Гер Эргали

Мягкое озеро



Эргали Гер

Мягкое озеро

Цистерна высадила их под березами на погосте и покатилась вниз, переваливаясь на ухабах, как селезень, потом с воем полезла на деревенский бугор, в складках которого чернели мокрые избы. На погосте шел дождь, вершины берез осыпала изморось, стоял шорох: крупные капли сверкали, срываясь с листьев, и смачно шлепали по крапиве и чернобылю. Все вздрагивало, все блестело мокрым холодным глянцем. Напарник поежился, натянул капюшон и, сгорбившись, взглянул на Летягу, который стоял с початой бутылкой в одной руке и зачехленным ружьем в другой, а рюкзак лежал на обочине.

- Давай допьем, - предложил Летяга.

Напарник скривил рот, потом ответил:

- Тяжело будет идти. Спрячь.

- Все равно вымокнем, - возразил Летяга, отхлебнул и безрадостно посмотрел на озеро под горой, чахлый кустарник по берегам и черную нитку бора за озером, откуда несло свинцовую водяную пыль и рваные тучи.

-Влипли, - пробормотал он, передавая бутылку. - Допивай, чего уж...

Молоковоз, надсаживаясь, вскарабкался на бугор, хрястнул сцеплением и повернул в зеленые, стынущие под вуалькой измороси поля, потом опять надорвано взвыл и Летяга подумал, что зря они дали шоферу выпить; напарник швырнул бутылку в крапиву, они вскинули рюкзаки и пошли к озеру через поле невызревшей, потемневшей от дождя ржи, сразу по пояс вымокли, замолчали, остья ржи царапали джинсы, а где-то под низким небом, пропадая в полях, рокотала игрушечная цистерна.

К озеру оказалось не подойти, берег зарос орешником и густой малиной; они пошли по краю ржаного поля, напарник первым, а следом Летяга, и мелкий ситничек лип на руки и к лицу. Рожь путала ноги, Летяга шел, как стреноженный, дубея от сырости и осуждая себя в душе, поскольку должен был идти впереди - в городе напарник работал его помощником у кузнечного пресса. Наконец кусты расступились, они подошли к камышам и нашли причаленную к берегу плоскодонку.

- Вот и славненько, - сказал Летяга, озираясь по сторонам, словно не доверяя удаче. - Застолбим?

- Годится, - подтвердил напарник.

Рюкзаки кинули под орешник, вернулись, взглянули на озеро, по которому ветер пятнами гнал свинцовую рябь, и посмотрели в глаза друг другу.

- Можешь первым, - усмехнувшись, предложил Летяга; напарник, не удивившись, кивнул, отправился к рюкзакам и торопливо стал раздеваться, вздрагивая то ли от сырости, то ли от возбуждения, а Летяга подавал ему свитера, брюки, собрал ружье, пока напарник одевал шерстяное, и помог ему закататься в гидрокостюм.

Потом напарник нырнул, а Летяга с облегчением отправился собирать хворост. Шелест измороси, белые запахи озерной пены и береговой сырости надвинулись, обступили, одно действие порождало другое и в одиночестве Летяга двигался как во сне, хотя и с открытыми глазами: развел костер, поставил на огонь большую пол-литровую кружку с водой, выложил на газету хлеб, консервы, яблоки, пахнущие подмокшим хлебом, бутылку портвейна и золотистый рязанский лук, нарядный, как елочные шары. Хороший лук, подумал Летяга, хотя думал совсем о другом, потом бросил щепотку чая в брызгающий кипяток и сам удивился, до чего хорошо, до чего благостно действовала на него привычная процедура.

Тут он насторожился, услышал топот и обернулся: кто-то пер по кустам, бухал ботами, бормотал невнятное, наконец вышел с веслами и помятым ведром плюгавенький такой мужичонка - увидел Летягу и растерянно пошел к лодке, проглотив бормотание вроде недогрызенного леденца. Потом долго возился, размыкая цепь и упорно не глядя на пришлеца, а тот следил за ним от костра, раздумывая, подходить или нет, потом подошел.