Мэр   ::   Астахов Павел Алексеевич

Чирков его просто прощупывал и, видимо, вполне убедился, что мэр несколько оторвался от земли и жизни, а значит, и потерял ощущение реальности.

– Да в прямом смысле! – металлические нотки в голосе Чиркова резали слух и телефонный аппарат. – Я вас спрашиваю, Игорь Петрович, что у вас за перебои в городе с хлебом?! – Слово «хлеб» прозвучало так, словно речь шла о заканчивающемся воздухе где-нибудь в подводной лодке с обреченным экипажем.

Лущенко подал решительный знак Алене. Впрочем, она и сама поняла, что стряслось нечто чрезвычайное, и уже бежала к мужу.

– Я не знаю ни о каких перебоях…

Алена добежала и, жарко дыша ему в лицо, приложила ухо к обратной стороне трубки.

– Это меня больше всего и расстраивает! – чеканил Чирков. – В городе происходят волнения, а мэр ничего не знает.

«Козин… больше некому!» – Лущенко глянул на Алену и понял, что она тоже это понимает.

– Поверьте, Игорь Петрович… – Чирков сделал паузу и чуть смягчившимся, пониженным на тон голосом добавил: – Я очень не хочу вашей столь быстрой отставки. Но если доложат президенту, то проблемы примут необратимый характер. В наше время хлеб должен быть в магазинах. Тем более в национальные государственные праздники! Такие проколы непростительны для политиков вашего уровня, мэр Лущенко! Надеюсь, Алена Игоревна тоже все слышала!

Алена резко отшатнулась, вытаращила глаза и отчаянно замахала руками.

Этот человек не просто видел на расстоянии – он читал мысли и угадывал их!

– Да, то есть нет, я все передам ей. Я все понял. Сейчас все решим. Не надо пока информировать президента.

– Увы, Игорь, – в голосе Чиркова зазвенела невыразимая грусть, – кроме меня у президента есть еще десятка два ушей, глаз и языков. Они-то все уже докладывают.

Лущенко мысленно матюгнулся, а Чирков снова понизил голос и сказал совсем уже по-человечески, по-товарищески:

– Я не хочу вашей отставки. Даже несмотря на то, что вы мне уже успели подпортить кое-какие планы… Давайте быстро исправляйте ситуацию. Удачи вам, Игорь!

Гудки резко оборвали разговор, и Лущенко посмотрел на Алену.

– В аэропорт! – скомандовала она. – Еще успеем!



Дефицит

«Если в партию сгрудились малые, сдайся, враг, замри и ляг…» – так советовал незабвенный Владимир Владимирович. Его трактат о единице, которая, в сущности, и не единица даже, а «ноль», и об индивидуализме может вполне служить пособием по программе «разделяй и властвуй». Что ж, объединить единомышленников сложно. Объединить конкурентов практически невозможно. Но есть ситуации, когда даже отъявленные враги заключают мирные соглашения и объявляют перемирие, хотя бы и временное. Именно такая ситуация складывалась в городе буквально на глазах.

У режима Лущенко – Сабуровой была масса обиженных, завистников, конкурентов, политических противников, уволенных сотрудников, отстраненных от распределителя городских заказов коммерсантов, и проч., проч., проч. Однако сколько-нибудь могущественных среди них было немного. Лучшая половина семьи градоначальника активно осваивала все новые и новые объемы финансовых ресурсов городского бюджета, одновременно наполняя его налогами, сборами и взносами. Понятно, что фирмы Алены становились городу все более необходимы, а фирмы ее конкурентов – все менее. И, конечно же, если бы не Козин, о том, что бизнес в городе был когда-то иным, позабыли бы все – еще с полгода назад. Но Петр Владиленович не умел отступать.

Последние трое суток он почти не спал, курил больше обычного и не притрагивался к спиртному, что уже было дурным знаком для всех, кто его знал. По крайней мере, семейные старались не попадаться ему на глаза. Со стороны даже казалось, что Петр Владиленович обдумывает нечто важное, но это было не так.