Мэри Пикфорд - Счастливая и несчастная   ::   Раззаков Федор

В четверг они доказали свою любовь. Актрисе пришлось уехать в деревню, чтобы оправиться от потрясения".

Не меньший ажиотаж после пребытия Пикфорд и Фэрбенкса царил и в других европейских странах. Нечто схожее с лондонскими событиями повторилось в Париже. Там толпа едва не растоптала актеров во время посещения ими городского рынка. Говорят, Пикфорд в этой давке потеряла сознание и могла погибнуть, если бы на помощь не пришли продавцы, торговавшие на рынке мясом. Они подхватили актрису на руки и спрятали ее... в клетке с тушами. В результате этой истерии звездная чета вынуждена была осматривать достопримечательности французской столицы по ночам. Как пишет А. Уитфилд: "Медовый месяц Пикфорд, как никакое другое событие со времен изобретения кино, доказал, что фильмы стали более притягательны, чем литература, театр или живопись. Некоторые писатели с болью в душе осознали этот факт. "Не следует спрашивать, кто такая Мэри Пикфорд, - ворчал репортер "Абердин Фри Пресс". - Нужно или восторженно орать вместе с толпой, или убираться прочь". Как человек пишущий, он чувствовал себя побежденным. "Вместе с новым миром, - роптал он, - пришли новые ценности".

Через месяц звездная чета вернулась в Америку и поселилась в Пикфэре, в бывшем охотничьем домике на Саммит-Драйв, который Фэрбенкс преподнес Мэри в качестве свадебного подарка. Их жизнь текла вполне размеренно, о чем можно прочитать в тогдашних газетах. Например, писалось, что Фэрбенкс встает в пять утра, полчаса посвящает бегу трусцой и гимнастике, затем выбирает себе подходящую одежду из 1 000 рубашек, 70 пиджаков и брюк, 35 пальто, 37 шляп и 50 пар обуви. В шесть часов он встречается с женой в столовой и они за завтраком обсуждают планы на ближайший день. Если оба не заняты в съемках, то их совместный распорядок выглядил следующим образом: в солнечные дни супруги катались на каноэ, в непогожие - занимались конюшнями или галопом объежали свои владения. Иногда они совершали совместные прогулки в горы или спускались вниз к бульвару Сансет. В выходные дни Мэри и Дуглас устраивали вечеринки, на которые приглашались голливудские знаменитости. Как рассказывали очевидцы, Пикфорд приглашала к себе множество гостей, но мало с кем дружила. Во-первых, на это у нее было мало свободного времени (она много снималась), во-вторых - Фэрбенкс был чрезвычайно ревнив. Например, однажды ему показалось, что Рудольфо Валентино неровно дышит к его супруге, и он потребовал, чтобы тот убирался из его дома и больше там не показывался. Та же участь могла ожидать и других гостей мужского пола, кто имел смелость выказывать хоть какие-то знаки внимания его жене. Фэрбенкс поставил дело так, что Пикфорд вынуждена была постоянно перед ним отчитываться, где и с кем она была. Даже если она уезжала за покупками в Беверли-Хиллз, то должна была оставить мужу номер телефона, по которому тот мог ее в случае необходимости немедленно разыскать. В конце концов дело дошло до того, что Пикфорд практически перестала без особой надобности уезжать из дома, лишь бы не вызывать приступов ревности со стороны собственного мужа.

Однако была одна область отношений между супругами, куда Мэри не позволяла мужу вмешиваться, - это ее любовь к родственникам. Как мы помним, Фэрбенкс терпеть не мог мать, сестру и брата своей жены, однако запретить ей общаться с ними он не мог. И Мэри готова была в лепешку расшибиться, лишь бы родные ни в чем не нуждались. Когда ее непутевая сестра Лотти отдала свою дочку на воспитание матери, Мэри тотчас приняла самое живое участие в ее воспитании: она покупала ей игрушки, частенько забирала ее к себе в Пикфэре.

Осенью 1922 года в серьезный переплет угодил и братец Пикфорд Джек.