Мой Кент   ::   Бомж Н Вел

Приподнявшись на локте он смотрел на валявшийся рядом шприц и потирал шею, размазывая капельки крови выступивших от "уколов".

Старуха скулила и подвывала за стенкой, причитая то на русском, то на идиш.

Лишенного Эмоций уже ничего не интересовало: щупать пульс не было никакой необходимости, глядя на него, я мог с полной уверенностью сказать, что он мертв.

Берта деловито собирала в несессер все, что из него вывалилось.

Доктор застыл в прострации, продолжая опираться на локоть.

Появившийся белобрысый попытался приподнять Лишенного Эмоций и посмотрел с робкой надеждой на меня. Я не шелохнулся. К моему удивлению, ему помогла Берта.

"Аз воздавший" доктор никак не мог оправиться от шока. Вернувшиеся белобрысый и Берта подняли с пола то, что осталось от еще недавно щеголеватого доктора и, закинув его руки за свои шеи, поволокли к машине под неумолкающие стенания ст.Зины:

- Ах, Берта, ах Берта, что же ты наделала... Берта, как же мне жить дальше, разве нельзя было жить как все люди. Боже ж мой, Боже ж мой, зачем я не умерла в концлагере в сорок втором году...

Здесь все было по-прежнему: и дуб с давно засохшей остроконечной вершиной, и тропинка, сопровождавшая дренажную канаву с водой настолько плотно покрытой ряской, что нигде не видно было ни единого пятнышка воды, и едва видневшаяся сквозь частокол стволов усадьба детского дома с давно не крашенными забором и постройками. Где-то над головой изредка стучал дятел, добывая свой тяжкий хлеб.

Лес, даже небольшой, обладает удивительным свойством растворять в себе самые жгучие и неотложные человеческие заботы и проблемы, заполнять душу первозданной тишиной и покоем, своей тихой музыкой, свойством убедительно подчеркивать тщету и суетность человеческих страстей, способностью пробуждать подавляемый человеком внутренний голос, органично связанный с лесом, природой.

Человек, еще несколько минут тому назад ехавший в электричке среди себе подобных, мучительно размышляя о том, стоит ли залезать в долги, чтобы купить видеомагнитофон, оказавшись наедине с лесом, с удивлением замечает, что здесь, среди первозданной природы, сама мысль об этом кажется пустой и никчемной.

Но на обратном пути стальная коробка вагона и присутствие других людей снова возрождают ушедшую было мысль, порождение коварного урбанизма.

В тайнике все было на месте. Я стряхнул с сумки приставшие комочки земли, мха и потемневшие от времени сосновые иголки. Из тайника на ряску канавы выпали две обертки от жевательной резинки - наша детдомовская валюта среди малышей. Я бросился напролом через дес, намереваясь сделать большой крюк, чтобы не видеть ни усадьбу, ни того что с ней связано, избегая ненужной мне сейчас бури противоречивых чувств, вызванных воспоминаниями.

Сев в машину, оставленную на той же поляне, уже тронутой ранними признаками надвигающейся осени, я рванул с места и, проскочив железный мостик, покинул, наверное уже навсегда, и усадьбу, и зловещую поляну и мечты вложить неправедные деньги в праведное дело - в детский дом - и притормозил только перед въездом на большой бетонный мост.

Голос по телефону действительно мог принадлежать только человеку, облеченному неограниченной властью. Человеку, над которым больше никого нет. Только Господь Бог. А с Господом Богом, как с собственной совестью можно вступить в сделку, пообещав в перспективе деньги в храм. В храме от денег не отказываются, отмывать их нет необходимости, не в банке, где могут поинтересоваться, что да как.

Голос вкрадчиво прошелестел:

- Добрый день, Вадим, - делая паузу, чтобы я мог сказать:

- Добрый день.