Трагедия в трех актах   ::   Кристи Агата

Проклятье! Ведьмы, они, должно быть, это поняли тогда, в тот вечер. Ненавижу женщин! Мерзкие твари! А как она одета, помните, та, что с зелеными волосами? Я чуть не лопнула от зависти. Такое платье рассчитано на то, чтобы привлекать мужчин. И не возражайте! Конечно, она стара и безобразна как смертный грех, но это ничему не мешает. По сравнению с ней любая из нас кажется чучелом. Так это она? Или другая, та, что с седыми волосами? В ней что-то есть — сразу видно. Она из тех, кто, как магнит, притягивает к себе мужчин. И он называл ее Анджи… Ту, что похожа на сухую кочерыжку, можно в расчет не брать. Так какая же все-таки — та, что разодета, или Анджи?

— Душенька, вы бог знает что выдумали. Его.., э-э… Чарлза Картрайта ни капельки не интересует ни та, ни другая.

— Не верю! Во всяком случае, он-то их интересует.

— Нет, нет и нет. Вы ошибаетесь. Все это ваши фантазии.

— Стервы! — сказала Мими. — Вот они кто!

— Не следует употреблять этого слова, душенька.

— В таком случае могу придумать что-нибудь и похлеще!

— Верю, верю. Только, заклинаю вас, не делайте этого! Поймите, вы глубоко заблуждаетесь.

— Тогда почему он отсюда бежал?

Мистер Саттертуэйт закашлялся.

— Полагаю, он.., э-э, думал, что так будет лучше.

Мими так и впилась в него взглядом.

— Вы считаете, что он бежал.., из-за меня?

— Ну да.., отчасти, возможно.

— Так, значит, он бежал от меня… Наверно, я была более откровенна, чем следует. Мужчины терпеть не могут, когда за ними гоняются, правда? Видно, мама права… Вы не представляете, как она забавно говорит о мужчинах, так старомодно и уважительно: «Мужчина ненавидит, когда его преследуют. Порядочная девушка не должна бегать за мужчиной. Пусть он бегает». Пусть «бегает»! Звучит двусмысленно, вам не кажется? Ведь можно истолковать и наоборот. Сэр Чарлз так и сделал. Бежал от меня. Испугался. Черт побери! И ведь нельзя за ним бежать — того и гляди, загонишь его на край света.

— Гермиона, — сказал мистер Саттертуэйт, — достаточно ли серьезно ваше отношение к сэру Чарлзу?

Девушка метнула на него нетерпеливый взгляд.

— Ну конечно!

— А как же Оливер Мендерс?

Но Мими только небрежно отмахнулась от этого вопроса, а вместе с ним и от Оливера Мендерса. Ее мысли были заняты совсем другим.

— А если написать ему, как вы думаете? Конечно, ничего такого, что может его отпугнуть, так просто, вздор какой-нибудь, светские сплетни… Пусть успокоится и поймет, что ему нечего бояться, правда?

Она нахмурилась.

— Какая же я дуреха! Вот мама бы куда лучше со всем этим справилась. У них, у тех, кто воспитан в викторианском духе, столько разных уловок в запасе. Могут, например, зардеться, как маков цвет, и удалиться. Я ничего этого не умею. Я думала, его надо как-то поощрять. Немного подталкивать, что ли. Скажите, — она резким движением повернулась к мистеру Саттертуэйту, — скажите, он видел, как мы с Оливером поцеловались?

— Не знаю. Когда?

— Ну в ту лунную ночь. Когда спускались по тропинке. Я думала, сэр Чарлз смотрит на нас с террасы. Мне казалось, если он увидит, как мы с Оливером… Ну, я подумала, что это его немного расшевелит. Ведь я же ему нравилась. Ей-богу, нравилась.

— Не слишком ли жестоко вы обошлись с Оливером?

Мими решительно тряхнула головой.

— Ничуть. Оливер считает, что его поцелуй — великая честь. Конечно, это удар по его тщеславию, но, право, мне теперь не до него. Я хотела подстегнуть Чарлза. Он в последнее время переменился, стал какой-то официальный.

— Дитя мое, мне кажется, вы не понимаете, почему сэр Чарлз бежал столь поспешно. Он подумал, что вы питаете склонность к Оливеру. Он бежал, чтобы избавить себя от ненужных страданий.

Мими круто повернулась к нему, схватила за плечи и впилась в него взглядом.