Монастырь (Книга 1)   ::   Ширянов Баян

Заключалась она в том, что зеки, стоя в локалках, слушали ритмичную музыку, которая за годы использования плёнки, превратилась в малопонятный хрип, сквозь который изредка прорывались куски фраз. Длилось это безобразие пять минут, за которые те кто припозднился с вставанием, могли привести себя в порядок и выбежать на плац до утренней проверки.

Сколько помнил Куль своё пребывание в этом лагере, ДПНК, дежурным помощником начальника колонии, всегда был майор Семёнов. Плотный, лысый, с багровым шрамом на лбу, который получил во время подавления какого-то зековского бунта, майор резвенько косолапил вдоль строя осужденных, останавливаясь лишь для того, чтобы сопровождающие его прапора успели выслушать рапорт шныря, и сверить количество народа в строю и сказанную цифру. Пока прапора считали зеков, майор рыскал глазами по строю, выискивая что-то ему одному ведомое в лицах преступников.

Зарядка кончилась. Пришла пора строиться и пересчитываться.

Замки локалок звонко щелкнули разом, и зеки, не торопясь стали выходить на монастырский двор. Тут же загромыхала бравурная музыка, которая, по мысли замполита, должна была звать зеков на трудовые подвиги. Но зеки не рвались становиться героями и лишь морщились от хриплых будоражащих звуков.

За два с половиной года отсидки Куль стал относиться к жизни более философски. В тюрьме, маясь от безделья, он еще пытался как-то поддерживать суматошный темп московской жизни. Но, изведя два десятка пар синтетических носков и несчетное количество черняжки на разные поделки, Николай поостыл. Приноровившись к безделью, он вставал со шконки только для жратвы, проверок и отжиманий. К картам и нардам Куль относился спокойно и , если и играл, то лишь, как говорилось на зековском жаргоне, "без интереса", ни на что.

Да и придя на зону, Куль продолжил эту традицию. Он не высовывался зря, за исключением случаев, когда надо было стать безжалостным и всеми силами отстаивать себя, свое место в зековской иерархии, и, хотя пытался создать видимость соблюдения режима, на УДО так и не попал. Зато Хозяин вывел его в бесконвойники.

Двор, превращенный в плац, покрытый несколькими слоями асфальта поверх булыжной кладки, был расчерчен белыми линиями по военному образцу. Но зеки упорно не обращали на них внимания и строились так, как им было удобно.

Бесконвойников и хозобоз проверяли первыми. На удивление тихий ДПНК майор Семенов лишь кивнул на доклад шныря. Прапора пробежались по строю, пересчитывая пятерки зеков. Цифры совпали и проверка двинулась дальше.

- Чего он такой тихий? - Куль повернулся к своему семейнику Семихвалову.

- Отряд ! Напра-во ! В столовку шагом марш! - Скомандовал Сечкин, завхоз первого отряда. Бесконвойники и хозобозники повернулись и, смешивая строй, толпой пошли в трапезную.

- А ты не слышал? - Поразился Семихвалов и скорчил страшную гримасу.

- Не тяни кота за яйца.

- Сегодня ночью один зек из шестого хотел Синяка мочкануть. Залез на крышу, и когда тот проходил мимо, сиганул на него! Только промахнулся и напоролся на решку.

- Гонишь ты, Николай Валентинович. - Ухмыльнулся Куль.

- Не гоню, Николай Евгеньевич. - Покачал головой Семихвалов и легонько хлопнул семейника между лопаток:

- Кого хошь спроси. Об этом уже вся зона базарит. А со сранья прапора из шланга решку мыли. Зачем, спрашивается? Кровь смывали.

- И ты веришь?

- А чо? Синяка давно отпидорасить пора.

- Пора-то пора... - Недоверчиво насупился Кулин. - Только навряд ли он кого допек так, что тот на него с заточкой... Синяк - гондон, но хитрый.

Да и сам прикинь, на хрена этому самоубийце на крышу лезть? Да и как он залез-то?

Отряд расселся за столы, на которых баландеры уже расставили шленки с дымящей перловкой, тюхи темный густой чай.