Мы такие же люди   ::   Маршалл Алан

Я вошел в хижину и заговорил с ее обитательницами - четырьмя местными девушками, одетыми в опрятные пестрые платья. Беседуя со мной, они смотрели мне в глаза, хотя в их поведении и чувствовалась некоторая напряженность. Эти девушки получили образование на острове Четверга. Одна из них оказалась учительницей, обучавшей детвору Нагира.

Мы пошли погулять. Как выяснилось, девушки любят читать, но так как люгеры {Люгер - небольшое судно.} заходят сюда лишь раз в месяц, они лишены возможности получать свежие газеты и журналы.

Вокруг нас собрались ребятишки: Мальчики носили красные или синие набедренные повязки, девочки были одеты в пестрые ситцевые платьица.

Глядя на выстроившиеся в ряд уродливые железные строения, я пришел к выводу, что считать нормальными условна, в которых вынуждено жить большинство аборигенов, просто преступление. Мудрость, справедливость и терпимость невозможны там, где люди живут в лачугах, где невежество зачастую умышленно поощряется.

По умению держаться и поддерживать разговор мои спутницы, отзывчивые и вдумчивые от природы, не отличались от белых девушек. Их врожденное чувство собственного достоинства сразу внушало уважение, которое по мере беседы с ними возрастало. И все же они были робкими, застенчивыми.

Однако пора было возвращаться. Было время отлива. Немногочисленные пассажиры собрались на берегу, разожгли костер и уселись вокруг него в ожидании прилива.

Когда стемнело, над пальмами взошла полная луна. Мы слышали, как кричали кроншнепы и плескалась рыба. Около девяти часов вечера до нас донесся скрип уключин и мягкие удары весел о воду. Шлюпка плавно подошла к берегу.

Когда мы добрались до кеча, я завернулся в одеяло и улегся на палубе. Надо мной высокие блестящие мачты отражали серебряную полоску лунного света. Я приподнялся на локте, вовсе не стараясь уснуть. Темная громада острова высилась в лунном свете над колышущейся водой, словно подвешенная между морем и небом.

Шлюпка, как тень, пересекла лунную дорожку, связывавшую судно с берегом. Куки и его напарник тихо гребли к острову. Они держали курс на песчаную косу.

На косе стояли две местные девушки, их фигуры вырисовывались на фоне моря.

Я вспомнил слова одного из аборигенов: "Куки - хороший муж". Теперь мне стал понятен смысл этой шутки. Я укутался в одеяло и заснул.

На следующее утро мы отплыли к Моа. Так называют местные жители остров Банкса, расположенный западнее Нагира. Находившийся на нашем судне священник-абориген намеревался посетить миссию на острове Банкса. Это был умный человек, горевший желанием помочь своему народу. Наблюдая, как мимо нас медленно, проплывает берег Моа, священник сказал, что обращение белых с местным населением вызывает в нем бурю негодования. Я был с ним вполне солидарен. Он продолжал:

- После 1940 года, - с тех пор как я покинул Моа, - я встречался со многими белыми людьми, но впервые вижу такого, как вы. Наши взгляды совпадают.

Когда кеч стал на якорь за рифами, мы со священником сошли в шлюпку. Наггет оттолкнулся веслом, и лодка поплыла к песчаному берегу, который то исчезал, то появлялся над катившимися впереди нас волнами. Священник коснулся моего плеча и указал на деревню, расположенную под высокими пальмами.

- Взгляните-ка, - сказал он, - вот наша деревня. Мы живем так с 1871 года. Наши хижины - из коры и ржавой жести. Здесь должен быть поселок с домами вроде тех, в каких живут белые. Я люблю свой приход. Я готов посвятить жизнь своему народу. Но в каких условиях мы вынуждены существовать!

Когда мы пристали к берегу, священник покинул меня и направился к деревне. Она стояла в некотором отдалении, а погода была жаркая.