НРЗБ   ::   Гандлевский Сергей

Может быть, все-таки сходим, а?

Аня ответила тем же восхитительным, обезнадеживающим друга движением головы, и как бы давая знать просителю, что все дальнейшие уговоры тщетны, нетерпеливо повернулась к друзьям в профиль и заправила прядь волос за ухо. «Так она еще лучше», – подумал Криворотов, украдкой разглядывая Анину нежную ушную раковину с мочкой, оттянутой серебряной сережкой.

– Вольному воля, – мрачно изрек Никита. – Счастливо оставаться, созвонимся.

Аня кивнула с отсутствующим видом по-прежнему вполоборота к друзьям.

– Будь здоров, маэстро, – бросил Никита приятелю.

– И тебе до свидания.

И Никита решительно направился к выходу.

– Никита, пока вы не ушли, и все остальные в сборе! Чуть не забыл сделать важнейшее объявление насчет будущей среды, – заверещал невидимый за Ариной Отто Оттович. – Минуту внимания. Тишина, пожалуйста. Господа, у меня для вас экстренное сообщение, приятная, даже сногсшибательная новость: в следующий раз у нас выступает Виктор Чиграшов! Живой, можно сказать, классик, если кто не в курсе.

– И он согласился? – с выражением крайнего изумления подала голос Арина.

– Представь себе.

– Даже не верится, чудны дела твои, Господи!

– Да мне самому не верится, и я молю Бога, чтобы…

– Спасибо, Отто Оттович, постараюсь быть. Общий привет! – сказал Никита и вышел вон.

– Ваш Чиграшов или как там его – вчерашний день и нуль без палочки, – встрял в разговор внезапно пробудившийся Вадим. – Ночью был звонок из-за кордона, книга моя на подходе! Это будет нечто! Хватит шутки шутить и играться в молодежные игры! Гамбургский, мать вашу, счет!

Расхристанный Ясень неверными шагами вышел на середину полуподвала и начал недовольно, как дитя спросонья, разглядывать студийцев. Когда он поравнялся глазами с Аней, обиженные буркалы его обнаружили проблеск интереса к жизни, и Вадим шатко двинулся в сторону девушки.

– Лапонька моя, может ли старый больной художник отдохнуть на твоей груди?

– Вряд ли, – сказала Аня.

– Клянусь, он отдохнет! – с пьяной медлительностью молвил Ясень и широко растопырил руки, точно водящий в жмурках.

Девушка отпрянула от объятий, ражий Вадим сделал по направлению к ней еще один валкий шаг, и в эту самую минуту Криворотов что есть силы толкнул в грудь нетвердого на ногах ловеласа. И в изумленном падении тот задел головой жэковский стенд. Всей своей тяжестью доска с наглядной агитацией рухнула со слабых гвоздей на пол, косо накрыв оторопело матерящегося и несогласованно шевелящего конечностями Вадима Ясеня.

– Господин Адамсон, – радостно заорал Додик, – носилки на ринг!

Но Отто Оттович не нуждался в шутовских призывах. С неправдоподобной при его-то телосложении стремительностью он пересек полуподвал и повис сзади на Левином ремне. Лева с усилием стряхнул с поясницы цепкого карлика, на ходу сорвал с вешалки куртку и припустил за поспешно удаляющейся Анной. В дверях Криворотов обернулся на долю секунды и поверх общего бедлама поймал на себе посланный ему вдогонку Аринин – полный негодования и презрения – взгляд.

– Всегда у вас так весело или только сегодня? – со смешком спросила его Анна, когда Криворотов поравнялся с ней в подворотне.

– Весна, – молодецки развел руками Лева.

– Спасибо, избавитель, вы – прямо орел. «Вдруг откуда ни возьмись – маленький комарик…

– … и в руках его горит маленький фонарик».

За попеременным чтением «Мухи-Цокотухи», въедливо поправляя друг друга, дошли до Большого Каменного моста. Двинулись через реку к автобусной остановке – Аня, как выяснилось, жила в конце Можайки, у Поклонной горы.

Давешняя зелень пропала с неба. В чернильной темноте звезды светили отчетливей и гуще. Схваченные на ночь тонким ледком оттепельные лужицы хрустели и шелестели под ногами. Разговор не клеился, но Криворотов счел, что немногословье хорошо оттеняет его недавний героизм.