На краю света :: Лесков Николай Семенович
Страница: 6 из 35 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕЗавален снегом мой балкон, 13.05.10 - 05:18 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Особенно испытал на себе печать моего гневливого нетерпения бедный монастырек, который я избрал для своего жительства и при котором желал основать школу для местных инородцев. Расспросив чернецов, я узнал, что в городе почти все говорят по-якутски, но из моих иноков изо всех по-инородчески говорит только один очень престарелый иеромонах, отец Кириак, да и тот к делу проповеди не годится, а если и годится, то, хоть его убей, не хочет идти к диким проповедовать.
– Что это, – спрашиваю, – за ослушник, и как он смеет? Сказать ему, что я этого не люблю и не потерплю. Но экклезиарх мне отвечает, что слова мои передаст, но послушания от Кириака не ожидает, потому что это уже ему не первое: что и два мои быстро друг за другом сменившиеся предместника с ним строгость пробовали, но он уперся и одно отвечает: – «Душу за моего Христа положить рад, а крестить там (то есть в пустынях) не стану». Даже, говорит, сам просил лучше сана его лишить, но туда не посылать. И от священнодействия много лет был за это ослушание запрещен, но нимало тем не тяготился, а, напротив, с радостью нес самую простую службу: то сторожем, то в звонарне. И всеми любим: и братией, и мирянами, и даже язычниками. – Как? – удивляюсь, – неужто даже и язычниками? – Да, владыко, и язычники к нему иные заходят. – За каким же делом? – Уважают его как-то исстари, когда еще он на проповедь ездил в прежнее время. – Да каков он был в то, в прежнее-то время? – Прежде самый успешный миссионер был и множество людей обращал. – Что же ему такое сделалось? отчего он бросил эту деятельность? – Понять нельзя, владыко; вдруг ему что-то приключилось: вернулся из степей, принес в алтарь мирницу и дароносицу [28] и говорит: «Ставлю и не возьму опять, доколе не придет час». – Какой же ему нужен час? что он под сим разумеет? – Не знаю, владыко. – Да неужто же вы у него никто этого не добивались? О, роде лукавый, доколе живу с вами и терплю вас? [29] Как вас это ничто, дела касающееся, не интересует? Попомните себе, что если тех, кои ни горячи, ни холодны, господь обещал изблевать с уст своих [30] , то чего удостоитесь вы, совершенно холодные? Но мой экклезиарх оправдывается: – Всячески, – говорит, – владыко, мы у него любопытствовали, но он одно отвечает: «Нет, говорит, детушки, это дело не шутка, – это страшное… я на это смотреть не могу». А что такое страшное, на это экклезиарх не мог мне ничего обстоятельного ответить, а сказал только, что «полагаем-де так, что отцу Кириаку при проповеди какое-либо откровение было». Меня это рассердило. Признаюсь вам, я недолюбливаю этот ассортимент «слывущих», которые вживе чудеса творят и непосредственными откровениями хвалятся, и причины имею их недолюбливать. А потому я сейчас же потребовал этого строптивого Кириака к себе и, не довольствуясь тем, что уже достаточно слыл грозным и лютым, взял да еще принасупился: был готов опалить его гневом, как только покажется. Но пришел к моим очам монашек такой маленький, такой тихий, что не на кого и взоров метать; одет в облинялой коленкоровой ряске, клобук толстым сукном покрыт, собой черненький, востролиценький, а входит бодро, без всякого подобострастия, и первый меня приветствует: – Здравствуй, владыко! Я не отвечаю на его приветствие, а начинаю сурово: – Ты что это здесь чудишь, приятель? – Как, – говорит, – владыко? Прости, будь милостив: я маленько на ухо туг – не все дослышал. Я еще погромче повторил. – Теперь, мол, понял? – Нет, – отвечает, – ничего не понял. – А почему ты с проповедью идти не хочешь и крестить инородцев избегаешь? – Я, – говорит, – владыко, ездил и крестил, пока опыта не имел. – Да, мол, а опыт получивши, и перестал? – Перестал. – Что же сему за причина? Вздохнул и отвечает: – В сердце моем сия причина, владыко, и сердцеведец ее видит, что велика она и мне. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|