На распутье   ::   Екимов Борис

А если уж Гришины "прослезятся", то какими слезами плакать всем остальным фермерам?

Нынешний фермер, для того чтобы продержаться, должен кроме земли иметь какой-то заработок на стороне. Один открывает киоск с ходовым товаром: спиртное, жвачка, сигареты. Другой едет за дешевым углем в Донбасс, а привезет, продаст - вот и барыш.

Реально на фермеров можно рассчитывать лишь в будущем. Фермерство пока лишь пятилетний ребенок-сирота, который для всех обуза. На мой взгляд, его просто терпят как знак перемен.

* * *

Итак, на сегодняшний день главный производитель, а точнее, единственный производитель сельхозпродукции - все тот же колхоз. Порою сменивший вывеску, но тот же по сути, что и десять, и двадцать, и пятьдесят лет назад. С той же организацией: председатель, главные специалисты, бригадиры, учетчики, рядовые труженики; и с той же заинтересованностью: "Не мое!" В районном центре районное управление сельского хозяйства (оно каждый месяц меняет название, вывески писать не успевают), там - тоже "спецы", 15 ли, 20 легковых автомобилей, все при деле.

Захожу в районное сельхозуправление, спрашиваю:

- Как дела?

- Давим... руки выкручиваем, но чтобы пары в каждом хозяйстве не менее... Потому что пары - это...

- Давим... Чтобы сеяли и сеяли... Чтобы подсолнух... Чтобы горчицу... Чтобы просо...

Снова захожу. Опять без дела не сидят. Руководителей "Голубинского" уму-разуму учат: председателя, главного агронома, экономиста.

- Заводите коров. Корова - это молоко, это...

- Заводите свиней. Свинья - это...

- Заводите птицу...

- Не думайте, спокойной жизни вам не будет. Будем давить и давить.

Ухожу, вздыхая. Милые мои "давильщики", дорогие учителя... Разве вы давите? Это лишь так, слова. До вас были давильщики посерьезней: отбирали партбилеты, лепили за "вредительство" сроки. А проку? Чего ж о нынешнем дне говорить...

В областном центре - в пять этажей управление. И там тоже без дела не сидят. В Москве и вовсе умных голов хватает. Оттуда руководить труднее, но справляются: проводят "выезд на место", "встречи с тружениками полей и ферм", всероссийские селекторные совещания-"накачки". На одном из таких "селекторных" то ли министр, то ли вице-премьер потребовал: "Надо работать так, чтобы у людей появился блеск в глазах". Смеялись собравшиеся на "узле связи" руководители хозяйств и "спецы" дружно. А потом, при встрече, приветствовали друг друга: "Как с блеском в глазах?"

Пишу об этом вовсе не для того, чтобы посмеяться, позлорадствовать. С уважением отношусь ко многим и многим сельским руководителям, специалистам, которые делают все, что могут, и так, как научены: образованием, опытом работы и жизни. Многие из них - искренни, некоторые - самоотверженны. Вот только проку от всего этого мало.

Колхоз, как уже говорилось, остался прежним "колхозом", порою только сменил вывеску. И законы в нем те же, вековечные: огород - мой, значит, в нем - "все как цветик стоит", растет и пышет, ухоженное, политое; дом - мой, значит, он побелен, покрашен, забор - крепкий; корова - моя, значит, она напоена и накормлена; и в любую засуху в доску расшибется хозяин, ночей спать не будет, в кровавых мозолях будут даже крестьянские, привычные руки, но стог сена будет стоять на подворье. Потому что это - мое.

А вот это - в двух шагах, рядом, но колхозное. Колхозное - не мое. Это было, и это осталось.

То, что рассказываю я о коллективных хозяйствах, - не злонамеренный отбор "негатива" для создания устрашающей картины. Вернусь к словам начальника Главного управления сельского хозяйства и продовольствия нашей области. Сказаны они были в марте 1995-го не с глазу на глаз, а с трибуны:

"На сегодняшний день практически все имущество хозяйств (речь о коллективных хозяйствах области. - Б. Е.) заложено под централизованные государственные кредиты и фактически его нет"...

Признание исчерпывающее.