На виду у всех   ::   Мельник Ноах

Прадеды отца жили на Белосточчине. В пуще ставили на речках водяные мельницы, обслуживая окрестных крестьян и шляхту, оттого и фамилия Мельник. Прадеда захватило приводным ремнем и убило. Вдова продала мельницу и переехала в Лодзь, растущий промышленный город. Дед Ехиел женился на голубоглазой Хане-Лее. Они скупали молоко в соседних деревнях и разносили евреям в Лодзи.

Отец, Мойше Мельник, самостоятельно изучил идиш, иврит, польский, русский и немецкий языки. Он обладал обширными познаниями в истории, географии, ботанике, математике и физике. В юношестве зарабатывал, давая частные уроки детям богатых семей. Позже в доме у нас было много книг на польском, иврите и идише.

В царской армии отец служил в артиллерии - грамотных солдат явно не хватало. После ранения его направили в казачью часть. Не разобрались, фамилия подвела. С новыми товарищами ладил. Говорили:

- Может, ты и еврей, но не жид, поскольку евреи и жиды - две разные нации, одна положительная, а жиды - враги императорского престола и уничтожать их надо не жалеючи.

Переубедить казаков ему так и не удалось. Перед Февральской революцией полк перебросили в Могилев для охраны Ставки. Отец был и отличный оратор. После выступления по случаю революции, его, старшего унтер-офицера, избрали в полковой совет. Грянула Октябрьская революция, Ставку разгромили матросы, и отец подался на родину, но западнее Столбцов еще стояли немцы. Пришлось остановиться в Несвиже - городе-резиденции князей Радзивиллов с древней еврейской общиной. Он зарабатывал преподаванием иврита в школе, созданной по инициативе местных евреев, а вскоре стал ее директором.

Там отец женился на моей матери, которая приехала к тете в гости из местечка Узда. Прадеда со стороны матери звали Неях Мыслобожский. Его родня занималась шорным и кузнечным делом в соседней с городом Ляховичи деревне Мыслобожье. Неях перебрался в Ляховичи, стал меламедом и быстро прославился. Мне приходилось в детстве присутствовать при разговоре стариков, бывших учеников Неяха Мыслобожского. Поглядывая на меня (мне дали имя в честь прадеда), они с большим почтением отзывались о его мудрости и педагогических способностях. Пожил прадед недолго и умер от воспаления легких в сорокалетнем возрасте. Но успел "родить" двух сыновей и четырех дочерей. Вырастила детей прабабушка Михля Мыслобожская. Она была дочерью Меира Простакова, высланного с другими евреями из Петербурга. Впоследствии сыновья прабабушки приняли фамилию Михлин.

Старший сын и мой дедушка Хаим-Эля имел семь сыновей и единственную дочь - мою маму Нехаму. Хаим-Эля занимался шорным делом в местечке Узда Минского уезда. Чтобы прокормить многочисленную семью, дедушка и его старшие сыновья Михл и Мендл уехали в начале века на заработки в Америку. Хаим-Эля тяжело работал на фабрике. Успел вернуться домой перед Первой мировой войной. Михл и Мендл остались в США. По-разному сложилась судьба остальных маминых братьев. В Париж уехал Мойше-Меер (во время немецкой оккупации французская полиция арестовала его семью и передала гитлеровцам, отправлявшим евреев в Освенцим. Спасся лишь сын Мойше-Меера Залман). Перец окончил йешиву в городе Мир и получил бедный приход в деревне Озерница недалеко от Слонима (его с семьей убили в гетто Слонима).

Сын дедушки - Хаим-Иосл, мобилизованный в Красную Армию, погиб на колчаковском фронте. Самые младшие: Мотл (Макс) и Неях (Наум) остались в Советском Союзе.

Переговоры в Бресте застопорились, и немцы заняли почти всю Белоруссию, но позже пришли польские войска. В это время родители гостили в Узде. В дом деда вошли польские солдаты (обозленные отступавшие поляки винили в своих неудачах "жидо-большевиков").