Нацменка   ::   Липин Борис

Потом он слышал веселые крики под окном. Пытался читать. Но не мог.

В четыре утра он услышал щелканье замка входной двери. Сразу выключил настольную лампу и притворился спящим.

Она легла в другой комнате, а дочку уложила рядом с ним, на вторую кровать. И он, оттого, что она с дочкой дома, сразу заснул.

Она проспала весь день. Он проснулся в час. Скоро проснулась дочка. Он подмигнул ей.

"Ну, где вы были вчера?" - "В гостях". - "А кто там был?" - "Там были дяди и тети". - "А что они делали?" - "Они пили и ели". - "А мамочка что делала?" "Тоже пила и ела". - "Значит, было весело?" - "Очень. А потом мамочка сказала, что надо идти домой".

А вечером он услышал, что она опять стала куда-то собираться. Потом хлопнула дверь холодильника, и он услышал звяканье бутылок. Он вышел в коридор. Она уже была в пальто и укладывала в сумку бутылки, которые он вчера купил. Услышав, что он идет, она обернулась. На лице у нее появилась извиняющаяся улыбка. Он наклонился над сумкой и вытащил бутылки. Она попыталась вырвать их у него из рук, но он толкнул ее так, что она упала на пол и спиной захлопнула холодильник. А он зашел в ванную и одну за другой, следя, чтобы осколки не попали в отверстие для стока воды, разбил бутылки. И всё: белое и красное вино, которые хороши вместе на столе, венгерское шампанское, бренди, который он собирался закусывать лимоном, потекли ручьем и перемешались в канализации.

Она громко закричала и, не раздеваясь, бросилась в комнату. Там упала в кресло и долго плакала, вздрагивая всем телом. А он сидел в таком же кресле, в другой комнате, и его трясло.

Потом она подала на развод. Он не хотел разводиться. Несмотря на все, что между ними произошло, он не верил, что она его не любит.

Когда судья спросила у нее, почему она не хочет жить с ним, она сначала тихо, а потом громко заплакала. Судья недоуменно посмотрела на нее:

- Так может, вас не разводить?

Но она вытерла слезы и сказала:

- Разводите.

Потом он задержался в зале, чтобы остаться одному. Но она ждала его за дверью. По лестнице они спускались, не глядя друг на друга.

Когда вышли из здания суда, она посмотрела на него и сказала:

- Пойдем вместе.

Но он пошел в другую сторону. У него все плакало внутри. Он все еще не верил тому, что сейчас произошло. Был убежден, что она делает это, чтобы сделать ему побольнее. Но ведь это можно до какого-то предела. А то получится, как в анекдоте про лягушку и скорпиона, который попросил перевезти его на другой берег. Лягушка не хотела перевозить, говоря, что он ее укусит. Скорпион уверял, что нет. А на середине реки он ее укусил, и они оба утонули. Идя ко дну, лягушка успела спросить: "Ну, что ж ты наделал?" - "Такая уж у меня натура", - ответил скорпион. Ему было немножко страшно. Такая привлекательная и такая жестокая. Чем это объяснить? Может, она думала так перевоспитать его? Может, он должен был бросить свой научно-исследовательский институт и пойти рубщиком мяса в кафе, где она работала администратором? Но он и так, чтобы подработать, летом, по выходным и в отпуске, корчевал участки у садоводов, рубил дома из бревен и выучился виртуозно владеть топором. Он считал, что этого с него достаточно. Ведь каждый хороший удар по дереву - это маленькое сотрясение мозга. Когда топор вонзается в дерево, вздрагивает все тело. День сильных ударов топором с восьми утра до десяти вечера, и мысли в голове пропадают начисто. Когда он после нескольких дней шабашки возвращался в электричке домой, его голова была девственно пуста. Мыслей хватало только на то, что здесь нужно взять билет, а там можно проехать зайцем. В метро от него воняло потом, немытым телом и бельем и резиновыми сапогами. Вдобавок он вез в рюкзаке лебедку с тросом и другой инструмент, и от тяжести рюкзака и усталости его шатало из стороны в сторону.