Наезд   ::   Спектр Владимир

 – Не хочет быть счастливым! Как же это понимать?»

Никак – никак – никак. Особенно вы, милая, даже не старайтесь. Не получится.

А я просто физически не могу улыбаться, обретаясь здесь, в этом ужасном мире. В мире, где царят инфляция и дефляция, фильмы Спилберга, детская проституция, шопинг-туры, франчайзинг, таблоиды, лавина спама и матракажа, коррупция, фискальная полиция, книги Харуки Мураками и Александры Марининой, пиво Skol, Britney Spears, мода на разведение комнатных поросят, русские вечеринки в Куршавеле и так далее по списку, а список этот бесконечен. Все это дерьмо норовит троянским конем проскользнуть в твой дом, на кухню и в спальню, поселиться в твоей чашке и CD-проигрывателе! Враждебная среда прячется за безобидными песенками поп-исполнителей, рекламными слоганами мировых брендов и религиозных культов. «Стоп! – кричишь ты. – А если я хочу быть несчастным? На это я имею право? Ну не нужно мне ваше сраное домашнее счастье! Все эти теплые тапочки, камины, мягкая мебель в гостиной, материнская забота, сыновья преданность и пятиэтажный коттедж по западному направлению в придачу!»

Я хочу отключиться от внешнего мира, он наполнен отрицательными вибрациями. Эти вибрации вражескими агентами проникают в мое сознание и пытаются его отформатировать. Мне не нравится быть в формате. Я это просто ненавижу.

«Боже, боже! Он так часто говорит о ненависти! Надо быть аккуратнее со словами, они могут вернуться к нему бумерангом».

Все правильно, правильно. Ведь правильные люди говорят правильные вещи. Только одно замечание. Ремарка. Бумеранг – это я сам.

Ну, конечно, я отдаю себе отчет в том, что другого мира просто не существует. Реальность – иллюзорна, словно галлюцинация кислотника. Вот она, воплощенная несбыточность настоящего. Хотя, возможно, даже этой нереальной реальности не существует. Возможно, все это не более чем игра моего ума…

Тогда что же, черт подери, творится с моей головой?

Я действую как заведенный, точно по плану, по схеме, составленной кем-то, кто намного сильнее меня. Я передвигаюсь по плоскости, с легкостью меняя страны и континенты, климатические зоны. От изысканной колониальной кухни к простоте средиземноморской стряпни. От раскосых японских специалисток по маркетингу, все как одна мнящих себя гейшами, к покорному блядству украинских телок. От миллионного контракта с Seagrams к тысячедолларовому договору с мебельным магазином «Диваны». Мой удел – переговоры. Сплошная непрекращающаяся болтовня. Мы обсуждаем бизнес и политику, бизнес и экономику, женщин и, конечно, деньги. Все так или иначе крутится вокруг них, благодаря им, ради них. Мы даем чиновникам взятки за рекламные места, чтобы не заплатить еще больше в бюджет государства, воруя, таким образом, у пенсионеров и детей, военных и учителей. Нам перечисляют деньги международные корпорации, банки и холдинги. Скромные доли того, что они нажили, впаривая нашим друзьям, женам и детям шмотки, жрачку и сами деньги. Вдувая их, эти деньги, на рынках «третьего мира» в несколько раз дороже того, что они на самом деле стоят. Те самые деньги, что они покупают у своих государств за бесценок. Рубли, доллары и евро оседают на счетах нашей конторы, на счетах обнальных фирм. С нашего счета мы платим налоги, ровно столько, сколько необходимо, чтобы не вызывать подозрений со стороны фискальных ведомств. Из финансовых компаний мы получаем черный cash, который дербанится в соответствии с нашими договоренностями. Часть – на откат, часть – нам на кредитки и в портмоне. Казак закатывает попойки в ресторанах вроде «Кумира» и «Ностальжи», покидая их под утро под руку с очередной неземной любовью.