Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек   ::   Качановский Алоиз

В нише кровать, столик рядом, кресло, тумбочка. В комнате полный кабинетный набор мебели, включающий в себя кроме прочего большой диван, расположенный спинкой к входу. Он разделяет комнату на две половины.

На подлокотнике дивана замечаю краешек рукава моего плаща. Очевидно, я сбросил его там вчера спьяну. Подхожу к дивану и стягиваю с него плащ. Что-то показывается из-под плаща. Что-то, лежащее на диване, что-то, чего я вчера, очевидно, совершенно не заметил в тот миг, когда швырнул плащ на диван.

Это что-то — труп женщины. Лежит себе удобненько пристроившись, как гость, оставшийся на ночь после пирушки, гость, заботливо прикрытый плащом хозяина вместо покрывала. Все это так, но у меня не было вчера никакой пирушки. И гостей тоже не было. Если мне не изменяет память, я вернулся домой только под утро. Откуда взялась эта женщина?

А, может быть, и это мне только мерещится? Зажмуриваюсь, вновь открываю глаза, смотрю. Нет, не исчезает, лежит на диване. Еще раз закрываю глаза. Открываю. Женщина существует наяву. Я не могу успокаивать себя мыслью, что это белая горячка. А впрочем, может быть, так и лучше.

Конечно, лучше уж так. Труп — это всего лишь труп. Мертвый человек, присутствие которого на моем диване каким-либо способом, но выяснится. А вот ТО — то гораздо хуже. ТО я видел ясно, хотя оно и не существовало.

Труп, лежащий здесь, конкретный труп, я сказал бы, совершенно зауряден. Худая, скромно одетая дама. Довольно поношенные черные туфельки, тонкие ноги в нейлоне, черный костюм не первой молодости, на шее шелковый шарфик в крупную черную и белую клетку. Худое лицо, узкие губы, слегка искривленные в предсмертной гримасе, полуприкрытые глаза почти без ресниц. Из-под немодной черной шляпки выбиваются волосы неопределенного цвета. Возраст определить трудно. Скорее всего — около пятидесяти. Но не следует забывать и того, что смерть не омолаживает. Руки без перчаток, ногти без маникюра. При жизни покойница смахивала, вероятно, на учительницу географии или что-нибудь в этом роде. Знаете этот тип.

Беру ее руку, пытаюсь приподнять. Рука окоченела, моя покойница перенеслась в вечность минимум несколько часов назад. Чего-то не хватает при этом трупе, убранном старательно, как к воскресной мессе. Не хватает сумочки. Нет ее ни на полу, ни где-нибудь поблизости. Это значит, мне не удастся легко узнать, чьи останки приютил так гостеприимно мой диван; документы, вне всякого сомнения, были в сумочке.

Неожиданно я слышу щелканье замка входных дверей. Уборщица! Разумеется, я мог бы выбежать в прихожую, закрыв за собою дверь в комнату, встретить уборщицу там и отправить ее домой под каким-либо предлогом. Так поступил бы на моем месте каждый разумный человек.

Каждый. Но не я. Подобный простейший выход просто не приходит мне в голову. Единственное решение, которое я принимаю в растерянности, выглядит совершенно по-другому.

Я беру труп на руки и тащу его к дверям балкона. Локтем прижимаю ручку двери, ногой распахиваю ее. Мой балкон, строго говоря, не является балконом. За дверью только место для ящика с цветами и небольшая железная ограда. Опускаю труп на эту ограду и бросаю взгляд вниз.

Внизу подо мной еще два этажа и улица. Широкая, шумная, по ней проносятся автомобили и автобусы, тротуары полны людей.

Рассчитываю на то, что никому из них не придет в голову именно в этот момент посмотреть вверх.

От глаз прохожих меня частично заслоняет балкон нижнего этажа. Настоящий балкон с каменной литой оградой. Вижу под собой целый ряд этих балконов. Все они — пусты.

Поднимаю труп на руках над железной оградой, наклоняю его и роняю вниз. Тело приземляется на балконе находящейся подо мной квартиры, издавая при этом малоприятный глухой хруст.