Не ищите женщину   ::   Золотцев Станислав

Но ты его сначала угости!" Услышав же от меня, что я не голоден, эта дама, нисколько не смутясь, выразила суждение, из коего я понял, что острота языка ее дочки - наследственная: "Мужчина всегда голоден - в том или ином смысле..."

В бамбуковом (хотя и снабженном всеми удобствами цивилизации) шатре, который его хозяйка называла "бунгало", я был немедленно усажен на невысокое ложе, устланное несколькими не то тигрячьими, не то леопардовыми шкурами. Но Клер не спешила сама на это ложе, она исчезла и через минуту появилась, катя впереди себя столик на колесах, уставленный всяческими шербетами, шерабами, кока- и пепси-колами. Что было очень кстати: жара стояла - более сорока в тени; слава Богу, в "бунгало" работали и кондиционер, и фен. Лишь убедившись, что я утолил жажду, моя новая подруга наградила меня таким мощным и длительным поцелуем, что мне показалось, будто я попал в объятия вакуум-насоса. После чего многообещающе произнесла: "А вот теперь я покажу тебе, на что я способна!" У меня перехватило дыхание - но Клер опять исчезла и вскоре вновь вернулась все с тем же столиком, на котором теперь уже стоял большой глиняный горшок. "То, без чего не живут французы, - луковый суп!" торжественно воскликнула она. Суп оказался действительно потрясающим, и я почувствовал, похлебав его, что мое любовное вдохновение дошло до апогея. Однако, наградив меня еще одним могучим поцелуем, Клер снова убежала - и появилась уже с форелью в соусе из шампиньонов. И эта ее демонстрация своего кулинарного искусства не кончилась на форели: затем последовали "чикен-карри", седло барашка под соусом из хрена и яблок, и... еще целый ряд блюд, как французских, так и сугубо азиатских, перемежаемых то белым, то красным вином...

Аппетит у меня в те годы был и впрямь еще студенческим, однако после плова я ощутил: все, больше некуда. И намекнул своей подруге, что, может быть, имеет смысл мне познакомиться уже не только с ее умением в кухонной сфере, но и... На что Клер, одновременно и кокетливо, и невинно опустив глаза, ответила: "Милый, ну в этом я еще полная дилетантка. И потом, я же не заставляю тебя есть все, ты только дегустируй... Кроме того, маман мне сказала - а она уже читала много книг, - сказала, что знает из них: русские очень любят поесть!" Вот тут-то я окончательно понял, что начитанность не лучшее достоинство в женщине... И после еще одного блюда (кажется, то было "кассуле" - бобы в горшочке) почуял всем существом своим, уже близким к обмороку: еще немного - и то, ради чего я оказался в этом "бунгало", утратит для меня всякий смысл. И взмолился... Клер, вздохнув, сказала: "Ну хорошо, мон амур, ну - только кусочек еще одного кушанья, это - мое коронное, даже маман признает, что я готовлю это лучше ее... А потом мы уже будем наслаждаться друг другом!"

И через минуту, вкатив тот же столик, она торжественно сняла стеклянную крышку с большой фаянсовой миски. И торжественно воскликнула: "Окорочка!"

"Боже мой, какие там еще окорочка?!" - вскрикнул я с дрожью в голосе. "Как это "какие", - очаровательно и призывно улыбаясь, с гордостью произнесла Клер, - самые нежные! Лягушачьи!"

Занавес! Занавес, читатель, ставший зрителем вышеописанной сцены, ибо на этом ее месте мое перо слабеет и выпадает из моих рук. А точнее - мое слабое перо не в силах описать то, что произошло со мною после этих слов прекрасной юной француженки...

Впрочем, вовсе не ради "хэппи-энда", а всего лишь движимый желанием говорить правду, сообщаю вам, что все образовалось; прибегая к дипломатическому обороту - все свершилось к обоюдному удовлетворению обеих сторон. И через день мы расстались с Клер в большой радости от нашей встречи и в большой печали от нашего расставания... И еще одним наблюдением обогатило меня это знакомство. А именно: деловые француженки, даже купаясь в вишневом пруду любви, помнят о своих деловых интересах.