Не спешите нас хоронить   ::   Фарукшин Раян

Краснолицый подполковник, замполит полка, волнуясь и постоянно заглядывая в смятую бумажку в неподдельно трясущихся руках, объявил боевиков малограмотными и не способными к организованной обороне, а мирных жителей назвал стариками, жаждущими освобождения от уз кровожадного, взбунтовавшегося генерала.

Чего скрывать, я встретил такие новости в прекрасном расположении духа. До дембеля оставалось тянуть пять месяцев, а настроение офицеров, определивших, что для полного покорения Грозного нужно около двух недель, а на разоружение всей республики уйдёт не более двух месяцев, перекинулись и на меня. Возвращаться назад в часть так быстро, через два месяца, не хотелось, казалось скучным и прозаичным, поэтому я надеялся застрять в Чечне ещё на несколько месяцев.

О смерти, боли, крови и грязи я не подумал. Казалось, их не будет. Не будет ничего страшного, не будет трупов ни у нас, ни даже у боевиков. Казалось, мы проедем по Чечне как красноармейцы по освобождённым городам Европы в 1945-ом, верхом на осыпаемой цветами броне.

«После разгрома их банд наверняка сделают как в Молдове и Абхазии, наставят блокпостов, и оставят контингент миротворцев,» — думал я — «что неплохо для меня, можно будет спокойно дослужить до дембеля здесь, и поехать домой прямо из района „горячей точки“, а не путешествовать туда-сюда от Кавказа до Урала и по всей стране, в тесном и душном вагоне поезда».

И действительно, до самого дембеля я оставался в Чечне, но «спокойной службой» те пять месяцев назвать никак не могу. Это были пять месяцев кромешного ада, пять месяцев ранений, смерти, голода и сумасшествия. Сумасшествия целой страны. Солдаты и офицеры, боевики и мирные жители: мы все смешались в одну большую кровавую кучу. Мы все сошли с ума. Навсегда.

На очередном построении нам наконец-то выдали сухпайки, соляру, оружие и боеприпасы. Предложили быть осторожными, чтобы с непривычки не поубивать и не поранить друг друга. «Убивать и ранить надо врага!» — пояснил нам взводный. «Так точно!» — дружно согласились мы.

30 декабря, огромной колонной, которой не было видно ни конца, ни края, наш полк, подобно пучеглазому китайскому чудовищу виляя серым хвостом и подсвечивая себе дорогу глазами-габаритами, медленно выдвинулся в сторону притихшего в зловещем ожидании Грозного.

Проехав сколько-то километров в мёртвом тумане почти вслепую, мы получили приказ остановиться. Слишком медленно мы ехали к цели, нужно было что-то менять. Как нам объяснил взводный, нас в полку набиралось около тысячи двухсот человек, а это слишком много, чтобы быстро присоединится к подразделениям 131-й омсбр, поджидающим нас на въезде в Грозный.

Мы остановились, передохнули, оцепили от колонны всех, замедляющих движение вперёд. Так подразделения медиков, ремонтно-восстановительная рота и рота матобеспечения остались позади, в темноте. А мы, танковый и два мотострелковых батальона, дозаправились, перекусили, и вышли на марш. В новогоднюю ночь, 31 декабря 1994 года .

Цель нам поставили вполне конкретную — освобождение от незаконных вооружённых формирований города Грозный и наведение конституционного порядка, как в городе, так и в предместьях. На это штабисты из Моздока выделили несколько суток. Сколько там этих самых формирований, тогда нам, естественно, не сообщили. Надеялись, что боевиков не много. На самом деле, в городе сосредоточилось множество мобильных, хорошо обученных и превосходно вооружённых группировок дудаевцев общей численностью более 10 тысяч человек. Кроме автоматов, пулемётов, гранатомётов и миномётов, были у них и танки, и бэтры, и зенитки. Полный комплект. Целая армия!

Огромную роль в обороне своей столицы играли отряды местных жителей-ополченцев, прекрасно знающих все ходы-выходы родного города и постоянно пользовавшихся этим преимуществом. Они всегда появлялись в самых неожиданных местах и с удовольствием били нас в спину, затем ловко куда-то испаряясь.