Неистовая ночь   ::   Семенов Александр

- Он вычитал, что если с высокой горы кинуть какое-нибудь тело в горизонтальном направлении со скоростью 7,9 км/сек, то оно не упадет, а будет вращаться вокруг Земли. А еще ему понравилось то, что, оказывается, два тучных человека притягивают друг друга на расстоянии 1 м с силой 1/20 мГ".

"Старую книгу читал, - заметил Густав. - В современных сила обозначается в ньютонах".

"Ох, пролетим мы, чует мое сердце, - стонал меж тем Шина, - ох, настругают нас на ремешки, на тонкие полосочки, ох, настругают..."

"Не надо, - буркнул Машка, - не надо нам стругацких".

Густав засмеялся.

"Ну, точно дети маленькие, - с удовольствием произнес он. - Все бы им в слова играть. Тут такое дело непонятное, а они..."

"А что тут непонятного? - удивился Шина. - Может, тебе, Машка, тут что-то непонятно?"

"Мне-то понятно", - серьезно ответил Машка.

"А что тебе понятно?" - казалось, еще больше удивился Шина.

"А то понятно, что дело наше ясное, то есть дохлое до полной гибели всерьез. Ты ведь сам, Густав, точно заметил, что мы открылись. Раньше нас никто не знал, и мы в своем дружеском кругу могли строить какие угодно планы. Но когда дело дошло до тела, или, вернее, тело добралось до дела, то тело превратилось в мишень. Это уже не любительская лига на уровне кухонной оппозиции. Потому что, ты подумай сам всерьез, ну какое из тебя, к черту, прикрытие? Тоже мне прикрытие... Не прикрытие, а сплошное декольте".

"Ну... - смутился Густав. - Я думаю, в случае чего мои родственники... папа... И вообще, я не могу понять, разве нам грозит что-то страшное? Не убьют же нас?"

"Нас расстреляют, - вздохнул Машка. - Прямой наводкой из противотанкового орудия. Или из огнетушителя, что еще хуже".

"Из броневицкого, - подсказал Ибрагим, - жидким дерьмом".

Густав поморщился.

"Ну, опять началось", - с неудовольствием произнес он.

"А что, достали мы тебя?"

"Меня вообще невозможно достать".

"Ты понимаешь, Густав, - Шина ехидно заглянул ему в глаза, - чтобы достать, нужно приподняться..."

Густав снова залился краской, развел руками и беспомощно оглянулся на Ибрагима.

Ибрагим встал и, пошатываясь, вышел на балкон.

В передней загремел звонок. Маршеобразным перезвоном наполнилась квартира - такую наглость могла себе позволить только Фанни, - но, впрочем, старый механизм тут же смутился собственною прытью, закашлялся и расчихался, расстроенным диезом зуммер завсхлипывал...

"Диезом зуммер, - бормотал Шина, отпирая входную дверь. - Вольтова дуга. Дорога в дхарму. Му. Я не Коровкин. Я - товарищ Маша, емкость тела 100 литров, грузоподъемность 320 кг (4 человека) - как у лифта... мера социальной защиты - расстрел из броневицкого..."

Машка сложил из пальцев физический карандаш и, показавши его Шине, продолжал гудеть.

"Ты понимаешь, Густав, - гудел Машка, - я всегда говорил, что для того, чтоб заниматься политикой, нужно быть или слоном, или утиральником. Иначе говоря, деловым человеком. Вот так. Но нет у нас для этого данных, ну просто никаких, понимаешь, ну полный финиш... Да нет, куда там, не понять тебе... Вас там воспитывают, понимаешь, с самого детства именно для дела. В первую очередь - дело, а потом уже все остальное. А у нас наоборот, понимаешь, сначала все остальное, ну, а потом уже..."

"Да все понятно, понял я тебя!" - слабо кричал Густав, красный, как паспорт, порываясь вскинуться навстречу девушке из Машкиных объятий. Трещала свеча. Матовая, смутных очертаний Густавская тень обреталась на стене матерым человечищем, а голова его ползла по потолку, напоминая африканский континент.

Вошла Фанни.

"Ну, что вы меня встречаете, как мента, - засмеялась Фанни, молчанием?"

"Здравствуйте! Здравствуйте!" - вздыхал Густав, всей фигурою своей выражая радость и напрягая все свои малые визуальные силы и оптические снасти.

Фанни показала язык Машкиной спине и отправилась на кухню. Вслед за ней плотоядным котярой достигался Шина.