Битва за рубль. Взгляд участника событий   ::   Алексашенко Сергей

Мне казалось, что еще слишком рано (а это был самый конец августа) принимать столь решительные меры, что у банков есть ресурсы и желание выбраться из создавшегося положения. Но чем больше мы обсуждали эту идею, тем более очевидной становилась мне правота Андрея – ресурсы-то у банков, возможно, и были, но вот желания спасать вкладчиков не было точно. Это решение позволило в определенной мере снизить накал банковского кризиса (хотя именно банковская система оказалась наиболее пострадавшей десять лет назад), но, самое главное, оно стало хорошим уроком для надзорного блока Банка России.

Банковские кризисы в разных странах мира наглядно демонстрируют, что их преодоление невозможно без той или иной степени вовлеченности государства – будь то Россия и Корея или США и Великобритания. И чем быстрее государство вырабатывает и принимает решение, тем менее болезненными оказываются последствия кризисных ситуаций. Наученные опытом Инкомбанка и СБС, в 2004-м российские власти практически мгновенно приняли необходимое решение по ГУТА-банку. Примечательно, что оно оказалось до боли похожим на решение, принятое ФРС США в отношении банка Bear Stearns весной 2008 года. И одновременно, как бы для контраста, история позволила нам наблюдать многомесячные мучения английских регуляторов с банком Northern Rock, которые завершились национализацией банка, а промежуточные затраты на поддержание его бизнеса оказались в разы больше.

Извлекли ли необходимый опыт из кризиса десятилетней давности российские банки? Трудно сказать. «Иных уж нет, а те далече…» Многие действующие лица, казавшиеся опорой и титанами банковского сектора, не смогли выдержать полученных ударов и удалились со сцены. Пришли новые игроки. И что же, им суждено повторить уже не раз совершенные другими ошибки?..

Я с тревогой наблюдаю, как с неимоверной скоростью нарастает внешний долг российских банковского и корпоративного секторов. Краткосрочная мотивация абсолютно понятна – внешние займы существенно дешевле и долго-срочнее, а на фоне укрепляющегося рубля от них тяжело отказаться. Но достаточно вспомнить печальный опыт Таиланда и Кореи в 1997 году, которые были в точно такой же ситуации и которые в одночасье столкнулись с невозможностью получения новых займов, чтобы понять рискованность такой мотивации. Наши банки и компании оказались в такой же ситуации в начале осени 2007-го и в первом квартале 2008 года. Меня тревожило даже не то, что Центральный банк немедленно принимал решения по поддержке отдельных банков, а то, что во главе просящих стояли крупные банки, контролируемые государством. Это означает, что и менеджмент банков, и надзорный блок не смогли адекватно оценить риски.

Пугает, что в этой ситуации наши руководители часто говорят о том, что Россия является «спокойной гаванью», «островком стабильности» в современном мире (такие же фразы звучали в начале 1998 г.). В ответ на это новые и новые десятки миллиардов долларов продолжают вливаться в российскую финансовую систему, что, с одной стороны, конечно, решает проблему нехватки ликвидности в банковской системе, но, с другой, делает экономику России все более хрупкой, ведь ее устойчивость все больше зависит от настроений инвесторов, от того, что сегодня происходит на финансовых рынках других стран.

Оглядываясь назад, нужно отдать должное правительству Примакова, которое неожиданно для многих проводило весьма и весьма жесткую бюджетную политику пытаясь «жить по средствам». Конечно, можно сказать «да кто же дал бы ему в долг?», и в этом была бы своя правда: занять средства ни на внутреннем, ни на внешнем рынках российское правительство в то время не могло.