Бриллиант для Слепого   ::   Воронин Андрей

Но ты же понимаешь, всегда кому-то кажется, что у соседа кусок больше, жирнее, лучше.

— Ясное дело.

— Вот из-за этого убийства и продолжаются. Сейчас начнут делить кусок, принадлежавший Баневскому, как до этого делили кусок, принадлежавший Брагину.

— Кому куски достаются?

— По-разному. Кусок Брагина целиком никто себе не присвоил, его разорвали на много частей.

— Ясно, — сказал Глеб. — А отследить можно, что кому досталось?

— В принципе, да, но эта информация будет неточной, потому что действует много подставных фигур. Акции скупаются, предприятия переходят из рук в руки. В общем, ты сам знаешь алгоритм дележки. Назначаются директора, управляющие, а кто реальный хозяин или хозяева, понять сложно. Потому что у этих хозяев могут быть еще хозяева...

— Баневский занимался рыбой? Он был сказочно богат?

— Да, — сказал Потапчук, — он вернулся накануне из Норвегии, где заключил важные договора на следующий год.

— Вы думаете, конкуренты?

— Пока ничего не думаю, — ответил Потапчук. — Вообще, их не так уж много, этих чертовых олигархов, пальцев на двух руках хватит. Но они настолько хитры и изворотливы, что уличить их чрезвычайно сложно. Самое неприятное — у них огромные связи во власти, что делает их неуязвимыми для следствия и суда.

— Вы предполагаете, что тень нашего старого знакомого маячит за последними событиями? Считаете, что большая рыба съедает рыбу помельче?

— Фактов у меня нет, — сказал Потапчук, — бумагами я ничего доказать не могу. Даже если бы и были косвенные улики, что из того? Ну, купил Гусовский часть предприятий Брагина, он на это имеет законное право. Предприятия продавались, искали нового хозяина, вот Гусовский и купил.

— Большую часть? — спросил Сиверов.

— Нет, не очень. Но важную.

— Зачем ему рыба? — задал вопрос Глеб.

— Вот этого я не знаю. Я хочу, чтобы ты вернулся к делу Гусовского, понаблюдал за ним.

— Хорошо, — сказал Глеб, — все равно делать мне нечего.

— Ну, это ты не ври. Музыку бы слушал, по парку гулял, белок кормил...

— Я без работы уже немного заскучал, — сказал Сиверов, — а из серьезной музыки что-то ничего новенького не попадается.

— Сочувствую, — произнес Потапчук, зная страсть своего суперагента к музыке Вагнера. — Вот здесь все, что у меня есть на Гусовского, — генерал сунул руку в портфель и вытащил лазерный диск, — полное досье. Смотри, пользуйся, изучай. Глеб положил диск перед собой и взглянул в его зеркальную поверхность. Потапчук поднялся:

— Поеду. Спасибо за чаек и сигарету. Совратил ты все-таки старика, Глеб!

— Ладно уж, — сказал Сиверов, — не дай я вам сигарету, вы вышли бы на лестницу, спустились во двор и точно бы закурили. У вас в кармане плаща портсигар лежит, а в портсигаре сигареты.

— С тобой невозможно. До встречи, Глеб, — надевая плащ и ощупывая в кармане портсигар, сказал генерал.

Закрыв дверь, Глеб подошел к компьютеру, вставил диск, щелкнул клавишей. На экране монитора появились фотографии Ефима Аркадьевича Гусовского. Лицо олигарха Глебу было знакомо, тот часто появлялся на экране телевизора. Да и без того Глеб его помнил по старым делам. Фотографии были свежие. У олигарха появилась бородка и увеличился животик.

«Толстячок, — подумал Сиверов. — Очень умный толстячок, изворотливый невероятно. Сколько ни пытались прокуратура и ФСБ взять его в оборот, тщетно, выскальзывал из цепких рук. Человек неглупый. Два высших образования, любит живопись, не равнодушен к изящным искусствам, к женщинам. Трижды женат — в общем талантливый человек. Адвокаты у него самые лучшие, своё дело знают. И служба безопасности у него на высоте, из управления по охране высших государственных чиновников набрал парней. Ну, что ж, за деньги кого хочешь нанять можно».