Нехоженой тропой   ::   Баталов В

Дима перерисовал с дядиной карты на отдельный листок план местности, от Весляны до верховий Утьвы, надписал все речки и ручейки, только лес да речки и ручейки лежат на пути к Адову озеру и ни одного села, ни одной деревушки.

- Никак, вы куда собираетесь? - спросила тетя Груша, увидев, что ребята складывают в мешки консервы, хлеб, сахар.

- Мы, тетя Груша, в поход пойдем на два дня, в лесу и заночуем, ответил Дима.

- И то, - сказала тетя Груша, - у костра переспите, а с зорькой грибов насбираете, малины. Самое лучшее время утречком, пока солнышко не печет: тогда и гриб крепче, и ягода сочнее. А не заблудитесь в лесу-то?

- Да нет, - важно сказал Афоня. - У Димы есть карта и компас, так что заблудиться невозможно.

- Ну идите. Я Кузьмичу так и передам: мол, пошли пионеры в поход. Только вы, милые, далеко-то не уходите да реки держитесь.

- Ты о нас не беспокойся: не в первый раз, - ответил Дима, надел рюкзак и взял в руки ружье. - Ну, корчагинцы, в путь!

ЗАКОЛДОВАННЫЙ КРУГ

По узкой квартальной просеке далеко в глубь леса уходит еле заметная тропинка. Почти на каждом шагу ее пересекают выступающие из земли толстые черные корни вековых деревьев, как будто какие-то гигантские ящерицы выползли из лесной мглы и растянулись поперек тропинки, грея на солнце бугристые спины.

Неожиданно просека кончилась, и тропинка, приведя к невысокому, уже почерневшему от времени столбику, пропала. Такие столбики ставят в тех местах, где проходят границы кварталов, на которые разбит весь лес. По ним легче ориентироваться в лесу.

На столбике, к которому вышли ребята, черной, выцветшей краской одна над другой были написаны три цифры: 57, 5, 38.

- Пятый километр пятьдесят седьмого квартала, - сказал Дима. - А столб поставлен в тридцать восьмом году.

Дима достал из кармана карту, начерченную на тетрадном листке, разложил ее на колене и обвел пальцем небольшой кружок.

- Сейчас мы находимся примерно вот здесь.

- Скоро будет какая-нибудь речка? - спросила Таня. - Пить хочется...

- До Утьвы далековато, - ответил Дима, складывая карту. - А у меня тоже в горле пересохло. Может быть, встретится какой-нибудь ручеек...

"И как это мы не догадались взять с собой воды? - глотая слюну, подумал Афоня. - Идти далеко, а тут еще жарит, как на экваторе".

Лес становился все гуще. То и дело ребятам приходилось обходить густые, колючие ельники, бурелом и валежины.

Дальше столбика квартальная линия была отмечена затесами на деревьях. Давнишние затесы потускнели, заплыли соломой и были еле заметны, но вскоре и они исчезли.

Дима присел на толстую поваленную сосну.

- Отдохнем немножко...

Ребята остановились.

Из-за кустов с шумом вылетел большой черный глухарь и сел над ними на обломанный сук. Вытягивая пышную шею, птица смотрела на ребят, и они тоже с любопытством разглядывали ее лохматые ноги, белые перышки, резко выделявшиеся на черной груди, и ярко-красные, как будто вышитые неумелой рукой брови.

- Тише, - умоляюще прошептал Афоня. - Я его сниму.

Глухарь продолжал спокойно наблюдать за ребятами.

Афоня, не сводя с него глаз, снял вещевой мешок, ощупью нашел фотоаппарат, расстегнул футляр.

- Хорошее у меня оружие: щелк - и в сумку.

- Давай быстрее, - сказал Дима.

Прячась за елки, Афоня на четвереньках стал обходить глухаря. Вот до него уже совсем близко. Но Афоня решил подойти еще ближе.

Он уже представлял себе, как принесет фотоснимок этого краснобрового великана в школу. Карточка пойдет по рукам, и все будут говорить: "Вот это снимок! Такой даже можно послать на фотоконкурс в журнал или газету".

Афоня встал на колени, поднес аппарат к глазу и стал наводить на резкость. В желтом кружке видоискателя маячили две одинаковые, сидящие рядом птицы. Легкий поворот объектива, и они слились в одну четкую фигуру. Оставалось только нажать на спуск.