Никто никогда не умирает :: Хемингуэй Эрнест
Страница: 4 из 7 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТо была не любовь. 15.07.10 - 05:17 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Он сложил тарелки обратно в корзину и вытер рот салфеткой. Потом тщательно обтер пальцы и одной рукой обнял девушку. Она плакала.
- Не плачь, Мария,- сказал он.- Что случилось - случилось. Надо думать, как нам быть дальше. Впереди много работы Она ничего не ответила, и в свете уличного фонаря он увидел, что она глядит прямо перед собой. - Нам надо покончить со всей этой романтикой. Пример такой романтики - этот дом. Надо покончить с тактикой террора. Никогда больше не пускаться в авантюры. Девушка все молчала, и он смотрел на ее лицо, о котором думал все эти месяцы всякий раз, когда мог думать о чем-нибудь, кроме своей работы. - Ты словно по книге читаешь,- сказала она.- На человеческий язык не похоже. - Очень жаль,- сказал он.- Жизнь научила. Это то, что должно быть сделано. И это для меня важнее всего. - Для меня важнее всего мертвые,- сказала она. - Мертвым почет. Но не это важно. - Опять как по книге!- гневно сказала она.- У тебя вместо сердца книга. - Очень жаль, Мария. Я думал, ты поймешь. Все, что я понимаю,- это мертвые,- сказала она. Он знал, что это неправда. Она не видела, как они умирали под дождем в оливковых рощах Харамы, в жару в разбитых домах Кихорны, под снегом Теруэля. Но он знал, что она ставит ему в упрек: он жив, а Висенте умер,- и вдруг в каком-то крошечном уцелевшем уголке его прежнего сознания, о котором он уже и не подозревал, он почувствовал глубокую обиду. - Тут была птица,- сказал он.- Дрозд в клетке. - Да. - Я его выпустил. - Какой ты добрый!- сказала она насмешливо.- Вот не знала, что солдаты так сентиментальны! - А я хороший солдат. - Верю. Ты и. говоришь, как хороший солдат. А каким солдатом был мой брат? - Прекрасным солдатом. Веселее, чем я. Я не веселый. Это недостаток. - А он был веселый? - Всегда. И это мы очень ценили. - А ты не веселый? - Нет. Я все принимаю слишком всерьез. Это недостаток. - Зато самокритики хоть отбавляй, и говоришь как по книге. - Лучше бы мне быть веселей,- сказал он.- Никак не могу научиться. - А веселые все убиты. - Нет,- сказал он.- Базилио веселый. - Ну, так и его убьют,- сказала она. - Мария! Как можно? Ты говоришь, как пораженец. - А ты как по книге!- сказала она.- Не трогай меня. У тебя черствое сердце, и я тебя ненавижу. И снова он почувствовал обиду, он, который считал, что сердце его зачерствело, и ничто не может причинить боль, кроме физических страданий. Все еще сидя на койке, он нагнулся. - Стяни с меня свитер,- сказал он. - С какой стати? Он поднял свитер на спине и повернулся. - Смотри, Мария. В книге такого не увидишь. - Не стану смотреть,- сказала она.- И не хочу. - Дай сюда руку. Он почувствовал, как ее пальцы нащупали след сквозной раны, через которую свободно прошел бы бейсбольный мяч, чудовищный шрам от раны, прочищая которую хирург просовывал туда руку в перчатке, шрам, который проходил от одного бока к другому. Он почувствовал прикосновение ее пальцев и внутренне содрогнулся. Потом она крепко обняла его и поцеловала, и губы ее были островком во внезапном океане острой боли, которая захлестнула его слепящей, нестерпимой, нарастающей, жгучей волной и тотчас же схлынула. А губы здесь, все еще здесь; и потом, ошеломленный, весь в поту, один на койке, а Мария плачет и твердит: - О Энрике, прости меня? Прости, прости! - Не важно,- сказал Энрике.- И прощать тут нечего. Но только это было не из книг. - И всегда так больно? - Когда касаются или при толчках. - А как позвоночник? - Он был только слегка задет. И почки тоже. Осколок вошел с одной стороны и вышел с другой. Там ниже и на ногах есть еще раны. - Энрике, прости меня! - Да нечего прощать! Вот только плохо, что не могу обнять тебя и, кроме того, что невесел. - Мы обнимемся, когда все заживет. - Да. - И я буду за тобой ухаживать. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|