Ночной вызов   ::   Мисюк Николай Семенович

Принесите одеяло, грелки... Да шевелитесь побыстрее и не смотрите на меня, как кролик на удава.

Пескишев взял аппарат Рива-Роччи и стал измерять у больной артериальное давление. Оно оказалось почти нормальным.

"Вот и не верь после этого в чудеса", - подумал Федор Николаевич и сел поближе, чтобы убедиться, что это не наваждение, не сказочный сон, что он действительно воскресил человека.

Успокоившаяся Зося суетилась возле больной: обкладывала грелками, укрывала одеялами. Только хирург оставался безучастным. Не обращая никакого внимания на происходящее, он продолжал исправно нажимать на резиновый баллон наркозного аппарата.

- Вы что, уснули? - поинтересовался Пескишев, удивленный его равнодушием.

Не получив ответа, он подошел к Круковскому. Тот действительно спал, продолжая механически нажимать на баллон.

"Матрос спит, а служба идет", - усмехнулся Пескишев уголками губ, вспомнив слова, впервые услышанные много лет назад от командира торпедного катера, на котором он когда-то служил. - Ну, что ж, поспи, парень, поспи, тебе еще сегодня долго качать. До самого утра, пока не сменят".

Рассказав Зосе, какие препараты нужно ввести, чтобы снизить внутричерепное давление и предупредить повторное смещение мозгового ствола, Пескишев сел за стол. Ощущение чуда, охватившее его в первые мгновения, когда восстановилась сердечная деятельность, прошло. Теперь он прекрасно понимал, что никакого чуда не произошло. Больная, конечно, была в состоянии клинической смерти. А разве мало на свете людей, находившихся на грани смерти, не перешагнули эту грань?! Бесчисленное множество. Тут интересно другое: оживить ее удалось новым, ранее неизвестным способом. К тому же сердечная деятельность восстановилась у больной с поражением головного мозга. А в таких случаях, как правило, обычные методы не годятся.

Осмысливая случившееся, Пескишев не мог не заметить, что больная не только молода, но и удивительно красива. Это особенно бросилось в глаза, когда синева постепенно уступила место легкому румянцу. Теперь женщина производила впечатление спящей. Глаза ее закрылись, а длинные ресницы слегка шевелились в такт дыханию.

Федор Николаевич подошел к больной и взял ее руку, чтобы взглянуть на пальцы. Их вид довольно хорошо отражает состояние сердечно-сосудистой системы. Но розовый лак, покрывающий ногти, не позволил что-нибудь разглядеть. Бережно уложив руку под одеяло, профессор слегка приподнял веки больной. И хотя зрачки продолжали оставаться широкими и не реагировали на свет, один стал заметно уже другого.

Укрыв больную потеплее и проверив положение грелок, чтобы избежать возможных ожогов, Пескишев попросил Зосю дать историю болезни - нужно было подробно описать все случившееся.

Он еще раз подошел к столу и тщательно осмотрел голову больной. И хотя под копной густых волос трудно было что-либо увидеть, слева в области виска профессор обнаружил припухлость. Мысль о черепно-мозговой травме и внутричерепной гематоме представлялась вполне реальной.

Подперев голову рукой и сведя к переносице брови, Пескишев продиктовал Зосе заключение.

- А что дальше? - осторожно спросила она.

- Необходима операция. Но общее тяжелое состояние в настоящее время ее исключает.

Услышав это, Круковский оживился. Он уже давно проснулся и с интересом поглядывал то на больную, то на профессора.

- А почему бы не рискнуть? Ведь без операции она обязательно погибнет.

- А после операции не только погибнет, что вполне вероятно, но и нас потянет за собой, - резче, чем ему это хотелось, сказал Пескишев и пояснил: - Пока операция бессмысленна, больная не перенесет ее. А нас обвинят в том, что мы оперировали, не выведя женщину из комы.