Новая Жюли   ::   Руденко Елена

Стенвиль перевернул все комнате, чтобы вошедшие подумали о драке. Потом он позвал Люси и велел принести обед, говорил он с ней в дверях, чтобы та не увидела беспорядка в комнате. Он знал, что через пять минут его найдут мертвым. Он порезал запястье и вымазал кровью кусок ткани, который подсунул Жиро, пробравшись через "потайную дверь", Жиро тогда не было в комнате, он вышел за какой-то книгой. Таким образом, все улики были против мсье Жиро. Его должны были арестовать, а потом казнить или отправить на пожизненную каторгу. В любом случае его ждали смерть и позор. Все было четко продумано. Не знаю было ли безумие мсье Стенвиля действительным, или же он притворялся.

-- Это я тоже не знаю, - сказала мадам де Шаронж. - Я знаю только то, что Жюли рассказала ему о своей "былой" любви к учителю. Стенвиль был добр и разрешил ей продолжить свои занятия. Он не знал, что они все еще любят друг друга. Они не могли злоупотреблять его благородством, она писала мне об этом. Но чувства были сильнее их воли, они решили бежать! Ох, все кончилось очень печально.

-- Действительно, "Новая Элоиза"! - сказал Бюиссар.

-- Только та история не такая грустная, - заметила Деэ. Хотя, там Жюли тоже в конце умирает, но от простуды.

-- Это история о "Новой Жюли", - сказал Либорель.

-- Действительно, Руссо описал жизненную историю, согласился Лазар Карно. - И никто не угадал убийцу!

-- Ошибаетесь, - улыбнулся Робеспьер. - Мадмуазель Деэ почти смогла угадать, она сказала, что среди перечисленных подозреваемых виновных нет.

Девушка одарила его милой улыбкой в знак благодарности.

Прекратила я работу над рассказом поздно вечером. Я даже не заметила, что время пролетело так быстро. Не успела я закончить работу, как ко мне пожаловал Антуан Сен-Жюст.

-- Светлана, ты все пишешь? - спросил он меня как-то насмешливо. - У тебя получаются какие-то несерьезные вещи: про пиратов, кладоискателей, убийства в темных комнатах! Почему бы тебе не написать что-то поумнее.

-- Этих умных вещей и без меня сейчас хватает, - ответила я. - Но сегодня я написала кое-что новенькое! Посмотри-ка!

Я с гордостью сунула ему мой рассказ. Антуан придирчиво осмотрел мое творение. Как я и предполагала, добрых слов от него услышать не пришлось:

-- У тебя слишком грубый стиль, - сказал он сурово, - ты слишком увлекаешься прямой речью, и ты осмелилась написать от первого лица самого Робеспьера... наглость какая!

-- Неужели тебе ничего не понравилось? - спросила я чуть не плача.

-- Нет, - твердо сказал он. - Я советую тебе убрать этот рассказик подальше. Не позорь себя и Робеспьера.

Хотя я знала манеру Антуана все время ворчать, все равно его слова меня расстроили.

Я уже была готова бросить эту идею, но тут пришел Жорж Дантон.

-- Светлана, почему ты такая кислая? - спросил он меня. Извини, девочка, но у тебя такой вид, будто ты объелась лимонов.

-- Я решила написать рассказ про Макса, и у меня не получилось, - вздохнула я. - Может, еще раз попробовать?

-- Лучше не надо, - посоветовал Антуан.

-- А кто тебе сказал, что не получилось? - спросил Жорж, разглядывая мою рукопись.

-- Я это сказал! - гордо произнес Антуан.

-- Ну и дурак, - ответил Жорж и погрузился в чтение.

-- Антуан не дурак, - вступилась я за приятеля, но Жорж не обратил на мои слова внимания.

Мнение Жоржа было противоположным мнению Антуана. Рассказ ему очень понравился.

-- Ей богу, так все и было! - воскликнул он. - Здорово я тогда повеселился! Светик, эта вещица будет иметь успех! Я уверен!

-- А я так не думаю, - возразил Антуан.

Жорж сказал ему грубое слово. Из-за моего рассказа они опять чуть не поссорились. Мне стоило большого труда успокоить их.

Тогда я решила отнести рассказ Максу, ведь я пишу про него, и его мнение важнее. В глубине души я была уверена, что ему понравится, и я не ошиблась.