О книге   ::   Мамин-Сибиряк Дмитрий Наркисович

На этих старинных таинственных книгах были неизвестной рукой сделаны предостерегающие надписи, вроде того, что "кто сию книгу возьмет без спросу - останется без носу", а на творении г-жи Гион красовалась целая "сентенция": "Только прошу Читать Со вниманием и табак не курить, и если кто покурит, у Того глаза уйдут в нос, в чем и подписуюсь своеручно Аверкий, сын Чемоданов".

Совершенно особый отдел среди этих старинных книг составляли старинные учебники, по которым выучилось не одно поколение. Они были напечатаны на толстой и твердой, как кожа, бумаге, а для прочности края листов были смазаны маслом. Особенно любопытен был арифметический задачник издания 1806 года: "Собрание шести сот пятидесяти одного избраннейшего примера, в пользу юношества, учащегося арифметике, под смотрением преосвященнейшего Иустина, епископа пермского и екатеринбургского, взятых несколько из книг, но по большей части новоизобретенных посильными трудами Алексея Вишневского, учителя математики в новоучрежденной пермской семинарии". В числе приведенных "экземплев" находились такие, которые решались по какому-то "слепому", или "девичьему" правилу, а под № 375 находилась такая задача в стихах:

Нововыезжей в Россию французской Мадаме

Вздумалось ценить свое богатство в чемодане;

Новой выдумки нарядное фуро

И праздничный чепец а ля Фигаро.

Оценщик был Русак.

Сказал Мадаме так:

"Богатства твоего первая вещь фуро

В полчетверти дороже чепца а ля Фигаро;

Вообще же стоит не с половиною четыре алтына,

Но настоящая им цена всего только половина".

Спрашивается всякой вещи цена,

В чем французская Мадам к Россам привезена?

Решение задачи: "цена фуро 5 1/4 алтына, чепцу 1 1/2 алтына".

Впоследствии я встретил еще один экземпляр этой удивительной книги, составляющей библиографическую редкость.

Шестидесятые годы были отмечены даже в самой глухой провинции громадным наплывом новой, популярно-научной книги. Это было яркое знамение времени. "Натуральные знания" находились даже не в зачаточном состоянии, а прямо их не существовало. Невежество доходило до смешного. Милейший Роман Родионыч любил производить нам с Костей маленький экзамен.

- Коська, из чего делают стекло?

Мы уже знали ответ и в один голос отвечали:

- Из соломы, Роман Родионыч.

- Ишь выучил у меня. Ну, а какой зверь хвостом пьет?

- Бобер, Роман Родионыч.

И мы и наш экзаменатор верили, что бобр пьет хвостом, и нам не казалось это странным, да и другим тоже. Курьезов в этом роде было достаточно, и кругом относительно "натуры" царило самое наивное невежество. Книг по естествознанию не существовало, а обрывки знаний переходили от поколения к поколению устным преданием.

Мне было лет пятнадцать, когда я встретился с новой книгой. От нашего завода верстах в десяти были знаменитые платиновые прииски. Управителем, или, по-заводски, доверенным, поступил туда бывший студент Казанского университета Николай Федорыч. Мы с Костей уже бродили с ружьями по соседним горам, бывали на прииске, познакомились с новыми людьми и нашли здесь и новую книгу, и микроскоп, и совершенно новые разговоры. В приисковой конторе жил еще другой бывший студент Александр Алексеевич, который, главным образом, и посвятил нас в новую веру. В конторе на полочке стояли неизвестные нам книги даже по названию. Тут были и ботанические беседы Шлейдена, и Молешот, и Фогт, и Ляйель, и много других знаменитых европейских имен. Перед нашими глазами раскрывался совершенно новый мир, необъятный и неудержимо манивший к себе светом настоящего знания и настоящей науки. Мы были просто ошеломлены и не знали, за что взяться, а главное, - как взяться "с самого начала", чтобы не вышло потом ошибки и не пришлось возвращаться к прежнему.