Один где-то там   ::   Ривас Мануэль

Выпил черный кофе и почувствовал, как в голове у него кофе вступил в поединок с травяной настойкой – встреча торопливого путника с бродягой, который плетется по обочине нога за ногу. Именно торопливый путник вдруг вскочил и кинулся к телефону, а следом за ним поспешила измученная ожиданием жена.

– Простите, ради бога, что я звоню вам в такой час. Это Армандо. Отец Миро. Я хотел только спросить… спросить, он случайно не у вас?

– …

– Нет? Извините, еще раз прошу прощения!

– …

– Нет-нет, ничего такого не случилось. Мы подумали, а вдруг…

– …

– Конечно, конечно. Скорей всего, он там. Спасибо, и еще раз простите…

– Его там нет, – сказал он. И набрал следующий номер, номер родителей Мини. К телефону никто не подходил, и он набрал те же цифры во второй раз.

– Не отвечают. Видно, для них еще слишком рано.

Он взял жену за плечи и поцеловал. Она показалась ему такой же невесомой, как ее ночная рубашка.

– Позвони сама через полчаса. А мне пора. Я и так здорово опаздываю. Ну, успокойся, успокойся… И улыбнись. Веселей!… Хватит, хватит. Так-то лучше! Я тебе буду звонить, договорились?

Прежде чем уйти, он заглянул в комнату сына. На подушке лежал тряпичный арлекин с фарфоровой головой. Раньше ему эта деталь – детская игрушка – казалась забавной, но теперь он скривил рот. А выражение кукольного лица пробудило в нем тревогу. Мучительная и печальная улыбка. На стене, на самом видном месте, висел большой постер с портретом Стивена Тейлора, лидера «Аэросмита». Глядя на Тейлора, он прошептал: «Так что же все-таки происходит, парень?» Рот у того был куда больше, чем у Мики Джаггера. Длинные взлохмаченные волосы. Голая грудь, на шее веревочка с двумя клыками. Узкие обтягивающие штаны – как будто из леопардовой шкуры, – такие узкие, что все оснащение нагло выставлено наружу. На самом деле, подумал он, этот тип – воплощение наглости. В первый раз он задумался: а не специально ли для него повешен здесь портрет музыканта? Они ведь почти ровесники. Или нет? Стивен Тейлор, пожалуй, даже постарше. Когда Миро сообщил ему об этом, он просто остолбенел.

Он заехал на склад и запасся товаром. Нагрузил пять чемоданов. Двинулся в путь. Проехав немного, увидел вывеску. Он всегда прислушивался к голосу своего инстинкта. Надо взять еще один чемодан с «Superbreasts». Оттуда он хотел было позвонить домой, но передумал. Если от Миро по-прежнему нет никаких вестей, он только сильнее разволнуется. День будет испорчен, а дел сегодня невпроворот. Он подумал о конкурентах. Знал бы этот балбес, его сынок, что такое жизнь…

Он ехал навстречу основному потоку машин. Они длинной вереницей тянулись по противоположной полосе в сторону города, тыкались носами, будто нетерпеливое стадо. Он притормозил у заправочной «Бенс», прежде чем повернуть на автостраду Карбальо. Пока ему наполняли бак, разглядывал стойку с кассетами, выставленную тут же, чтобы автомобилисты могли, не теряя времени, что-нибудь купить. Обычный набор – выцветшие коробки. Мексиканские корридос Хавьера Солиса. Антонио Молина. Карлос Гардель. «Зеленые шуточки». «Лос Чунгитос». «Фуксен ос вентос». Ана Белен и Виктор Мануэль. Хулио Иглесиас. Оркестр Компостелы. А в самом центре – проклятое совпадение, словно подстроенное ловким киносценаристом, – кассета, украшенная изображением коровы с татуировкой на задней ноге «Аэросмит» – и металлическое кольцо, продетое в вымя. «Get a trip».

– Я возьму вот это, – сказал он, указывая на кассету.

Сегодня ему предстояло проехать по всему побережью, до Риверы. Надо точно рассчитать время, и в каждом магазинчике пробыть ровно столько, сколько требуется, ни минутой больше. В Карбальо он затормозил у корсетной лавки «Люси». Хозяйка рылась в товаре и не сразу ответила на его «Добрый день». Спокойно, подумал он, старуха только что поднялась с постели, к тому же она и всегда была стервой.