Оно   ::   Слаповский Алексей

Генри, по видеокассетам и дискам в застекленной тумбочке под телевизором (экран — в пыли) — три-четыре фильма Феллини, несколько советских комедий, несколько американских боевиков, по дискам музыкальным: Шарль Азнавур, «Битлз», Митяев..., причем на верхнем диске в этой стопке тоже была давнишняя пыль, да и все прочие вещи казались вышедшими на пенсию, доживающими свой век.

Я понял, что произошло с Валько: ничего не произошло. Он просто живет — нормальной жизнью нормального человека. Один — ну и что? Ему, похоже, хорошо одному — судя по тому, что моим гостеванием уже тяготится, хотя не прошло и получаса. Я попытался что-то такое рассказать из моей жизни, Валько слушал вежливо и равнодушно.

Чтобы хоть как-то его расшевелить, я спросил, нарушая свое обещание не интересоваться его прошлым:

— А все-таки, извините, не могу не удержаться, Александра — что с ней?

Валько помолчал, усмехнулся и ответил:

— На Большой Дмитровке, ближе к Театральной площади, есть неплохой магазин. Рекомендую. И чай, и кофе — очень ничего себе. Правда, и цены.

Еще помолчал и добавил:

— И не думайте, что мне почему-то больно или неприятно про это вспоминать. Просто — не хочу. Единственное, что могу сказать, это вам будет интересно, как человеку пишущему: мы живем в паскудное время.

— А советское время было хорошим? — попытался я зацепиться.

— Еще паскуднее. По крайней мере, некоторые так считают.

Я насторожился:

— Некоторые? Не вы?

— А что я? Собственное мнение меня тоже не интересует.

— О как! Растворились вы, что ли? Говорите так, будто живете отдельно от себя.

— В определенном смысле. Но без всякого раздвоения, не надо литературщины.

— А как же тогда?

— Так, как мне нравится.

Да, подумал я. Старая история: поиски черной кошки в темной комнате, где никакой кошки нет.

И, поблагодарив за кофе, распрощался, уверенный, что никогда больше не увижусь с Валько. Впрочем, по нему было видно, что и он в этом уверен.



51.



Но по пути к метро мне пришла в голову отличная идея. Мало ли каким скучным боком поворачивается жизнь — я могу разукрасить этот бок так, как мне хочется. Финал будет. Очень простой и эффектный: я попадаю в квартиру Валько и вижу там то, что видел, с одним отличием: книги, фильмы и музыка — только советского времени. Мебель советского времени. Все — советского времени. И это получится повесть о человеке, для которого прошлое стало настоящим, а настоящее — ничем.

Хоть что-то тогда прояснится, станет понятнее, потому что я устал уже не понимать свое время и людей этого времени, а кто мне объяснит, если не я сам?

Нет, правда, как вам такой финал?

Мне нравится.