Операция Энтеббе   ::   Дан Ури

Сара, красивая, молодая и бесстрашная, не боялась ни моральных, ни физических угроз, что ясно из ее разговоров с немцами, державшими ее буквально на прицеле. Вот выдержки из дневников Сары и Узи, вернувшихся домой в первом "Геркулесе":

"Узи смотрит на меня, я смотрю на него. Как будто мы все уже обсудили, мы говорим мальчикам:

"Мы не умрем. Мы вернемся домой, в Израиль. Мы все время будем вместе".

Я сказала "вместе", и великий страх закрался мне в душу. Произносишь какие-то слова - и вдруг понимаешь, как важно это "вместе" и какая опасность нас ожидает, если нас разъединят и это "вместе" исчезнет.

Вся наша семья это понимала. Мы молча прижались друг к другу и стояли, обнявшись. Узи был командиром нашего маленького отряда. Он прошептал: "Если они отделят мужчин от женщин, вы, мальчики, встаньте рядом с мамой, будьте все время с ней. Рон, ты старший, ты все понимаешь..."

Мои мужчины, Рон и Бенни. Только вчера они были моими маленькими детьми...

Не все могут сохранять спокойствие... Наши дети спокойны и печальны. Но с разных сторон я слышу истерические голоса: "Они убьют нас! Они расправятся с нами! Они только и ждут случая, чтобы перебить нас, как овец!"

У меня был длинный разговор с похитителем-немцем. Я спросила его: "Когда мы летели из Афин - откуда вы знали, что пилот действительно направляется в Бенгази? Он мог сделать вид, что выполняет ваш приказ, а на самом деле полететь в Лод или куда-нибудь еще". Он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: "Я довольно тщательно изучал этот предмет в нескольких арабских странах. За несколько месяцев я научился разбираться в картах и инструментах. Я знал, куда летит самолет".

Он помолчал и потом сказал: "Ваша страна очень красивая, действительно очень красивая". Я спросила:

"Вы бывали в моей стране? " Вместо ответа он улыбнулся. Я сказала: "Может быть, мне не следовало спрашивать". И он улыбнулся опять.

Немецкий "капитан" читает заявление: "Французы - враги арабов. Они дали Израилю ядерный реактор. Американцы - враги арабов. Они дают Израилю смертоносное оружие. Но главный враг - сам Израиль и израильтяне".

Приятное чувство, нечего сказать! Нас готовят к особой судьбе, не такой, как у остальных. "Капитан" подбадривает нас: "Вам не причинят никакого вреда. Вспомните все истории похищений. Мы не убиваем заложников. Мы будем вести переговоры. У нас есть требования. Если их выполнят, мы освободим вас, и вы вернетесь домой".

Рукоплескания убивают меня. Я чувствую, что во мне все кипит. Каждый раз, когда "капитан" произносит речь, - рукоплескания. Каждое появление Амина буря аплодисментов. Я не героиня: нет таких вещей, на которые я бы не пошла, чтобы спасти Узи и мальчиков. Я не смею сделать то, что мне действительно

хотелось бы, - выпрямиться и сказать Амину или террористам: "Вы не стоите и ломаного гроша! Я еврейка! Я израильтянка!" Однако в тех рамках, в которых мы можем сохранить свое человеческое и национальное достоинство, зачем унижаться, зачем приветствовать их рукоплесканиями? Мы должны проявлять почтение к Амину, потому что мы в его руках и он решает нашу судьбу. Почтение - ладно. Но не раболепство, не самоуничижение! Кажется, в подобных обстоятельствах трудно сохранить свое человеческое и еврейское достоинство.

Слухи. Угандийцы натягивают снаружи какие-то проволоки. Что это значит? По одной версии, это для подслушивания наших разговоров. По другой - все пространство вокруг здания подготовляют для размещения взрывчатки.

Приходит угандийский солдат: "Мы натянули проволоку, чтобы вы могли сушить белье. Каждая женщина может постирать в туалете, а потом повесить белье сушиться".

Какое облегчение! Не мины, не подслушки, а просто стирка!

"Капитан" улыбнулся мне. Я набралась смелости и подошла к нему.