Ошибки (Перевод Н М Берновской)   ::   Гофман Эрнст Теодор

Когда мать вышла замуж, портрет вернулся в свою раму и не покидал её до тех пор, когда стало известно, что мать ждёт ребёнка. Тогда верный дорогой портрет открыл матери наше княжеское происхождение и сообщил, что сын, который у неё родится, избран провидением, чтобы в прекрасной Греции вновь добиться тех прав, которые казались утерянными. Счастливое благословение судьбы, которое часто примитивно называют случаем, направит его туда. Потом портрет напомнил матери, что при моём рождении она должна исполнить все те священные действия, какие приняты на родине, чтобы уберечь меня от бед. Поэтому, едва родившись, я был обсыпан солью с ног до головы, поэтому по обеим сторонам моей колыбели положили по куску хлеба и деревянной палочке, в комнате, где я находился, была подвешена большая связка чеснока, а на шее я носил мешочек с тремя кусочками угля и тремя зёрнышками соли. Из книги Соннини вы знаете, любезный дядюшка, что эти превосходные обычаи имеют распространение на островах архипелага. О, это была великая святая минута, когда мать рассказала мне об этом. Тогда впервые в жизни она сильно рассердилась на меня. К нам в комнату забежала ласка и я как раз собирался её поймать, когда вошла мама и очень выругала меня. Потом она ласково позвала зверька, который спрятался под шкафом, и обратилась к нему так: "Сударыня, позвольте вас приветствовать от всего сердца! Никто не сделает вам ничего дурного. Вы здесь дома и всё к вашим услугам!" Эти слова показались мне до того забавными, что я расхохотался во всё горло, ласка убежала и в тот же момент мама дала мне пощёчину, так что в голове у меня загудело. Я поднял такой рёв, что до сих пор его стыжусь, а моя милая мама очень огорчилась, со слезами на глазах заключила меня в объятия и рассказала мне, что она гречанка и поэтому не может по-другому общаться с лаской. Потом она рассказала мне историю с портретом. И вы, любезный дядюшка, теперь конечно понимаете точно так же, как и я, что найденный мною голубой бумажник это и есть благой счастливый случай, предсказанный портретом, дорогой моей бабушкой. Поэтому, собираясь сесть в экипаж и отправиться прямо в Патрас к господину Андреасу Кондогури, который, как человек воспитанный, надеюсь, укажет мне, что делать дальше, я действую вовсе не как легкомысленный молодой фантазёр, а как мужчина, храбрый и решительный. Надеюсь, мой дорогой дядюшка, вы согласны с этим, чувствуете доверие ко мне и понимаете, что я вполне способен бороться за высшее счастье моей жизни.

Дядя, всё это время спокойно слушавший племянника, теперь заговорил:

- Храни тебя Бог, Теодор, но ты большой дурак! Твоя мать, да будет земля ей пухом, имела склонность к фантазиям, и твой отец часто жаловался мне, что, когда ты родился, она велела проделать над тобой разные странные операции. Это верно. Но то, что ты рассказываешь обо всяких там греческих принцессах, живых портретах, солёных детях и ласках, всё это, прости меня, ты вырастил в своём мозгу, который является прямо-таки атласом всех глупостей и сумасбродств! Итак, я вовсе не намерен вставать на пути твоих решительных планов. Отправляйся в Патрас, передай привет господину Кондогури. Может быть, путешествие будет для тебя полезным, может быть, если конечно турки не убьют тебя по дороге, ты вернёшься домой более разумным? Не забудь, когда приедешь на остров, где растёт великолепный нюхательный корень, воспользоваться им в полной мере. Счастливого пути!

И тут прозаический дядюшка покинул своего романтического племянника.

По мере того, как день отъезда приближался, барона охватил всё же какой-то страх, так как буквально каждый говорил ему о тех опасностях, которые могут подстерегать его в пути.