Остров, или христиан и его товарищи   ::   Байрон Джордж Гордон

Куртка, вся в дырах,

И трубка неугасная в зубах,

Стан, как фокмачта, и, как парус, валкий,

Нетвердый шаг, - то отблеск, хоть и жалкий,

Достоинств прежних. Голова в тряпьях,

Наверченных чалмою второпях,

Взамен штанов, сносившихся так рано

(Шипы растут повсюду невозбранно),

Циновки клок, скрепленный кое-как,

Она ж - и шаровары, и колпак;

Босые ноги, облик загорелый

Несвойственно то, мнится, расе белой.

Оружье - знак, что белым он сродни;

Воюем просвещенно мы одни.

Из-за широких плеч ружье глядело,

Их службы флотской попригнуло дело,

Но мышцы, как у вепря, были все ж.

И без ножен висел булатный нож

(К чему ножны?). Как верные супруги,

За поясом - два пистолета. (Други,

Насмешки нет в сравнении моем!

Хоть пуст один, все цел заряд в другом).

Бывалый штык (хранительной оправой

Не баловал вояка стали ржавой)

Его воинский дополняет вид...

Таким чете бродяга предстоит!

XXI

"Бэн Бантинг!" - Торквиль пришлецу вскричал:

"Что? Как дела?.." Тот головой качал.

-"И так, и сяк. А нового не мало.

В виду корабль". - "Корабль? И не бывало!

Я на море не видел ничего".

-"Не мог ты с бухты уследить его.

Проклятый парус я завидел с кряжа

Издалека: моя сегодня стража.

Был добрый ветр, - да парус не к добру"...

- "Так якорь здесь он бросил ввечеру?"

- "Нет; но пока не стихнул ветр упорный,

На нас он шел". - "Чей флаг?" - "Трубы

подзорной

Я, жаль, не взял. Но, судя по всему,

Нам радоваться нечего ему".

- "Гость с пушками?" - "Еще б! Поди, облаву

На нас затеют. Чует зверь расправу".

- "Травить нас станут? Что ж? Нам не бежать!

Мы не привыкли пред врагом дрожать,

На месте встретить смерть мы, брат, сумеем".

- "Так! Все мы то, товарищ, разумеем".

- "Что Христиан?" - "Тревогу свистнул он.

Везде оружье чистят. Припасен

Наряд готовый легких двух орудий...

Тебя лишь нет!" - "Моей вам нужно груди?

Недосчитаться будет вам нельзя

В рядах меня. Нам всем - одна стезя...

О если б, Ньюга, шел я одинокий

На смертный бой, на зов судьбы жестокой!

Удел мой делишь - ты... Но не держи!

Меня в сей миг! Слезу заворожи!

Что б ни было, я - твой. И будь, что будет!.."

Тут Бэн: "Флотяга дела не забудет!"

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

I

Бой смолк, и смеркли молнии в дыму,

Что кроет, гибель окрылив, во тьму

Гортани смерти. Серный смрад оставил

Лицо земли и небеса бесславил;

И не будил пальбы раскатный гром

Лесных раздумий и долинных дрем.

Голодных жерл отгрохотали ревы;

Насыщены отмстительные гневы.

Мятежники сокрушены. В плену

Завидуют живые падших сну.

Немногим, что попрятались в дубравы,

Стал остров милый - островом облавы.

Им нет пристанища. В кольце морей,

Отступников отчизны, как зверей,

Их травят. Не дитя бежит к родимой

То ищут люди дебри нелюдимой;

Но от людей верней спасут берлоги

Волков и львов, чем жертв двуногих ноги.

II

Простерлася незыблемой пятой

Скала далече в море. Вал крутой

По ней в час бури, предводя бойцов,

На приступ лезет, и стремглав с зубцов

В глубь падает, где полчища бушуют,

Под белым знаменем утес воюют.

Но тих прибой. Томима жаждой злой,

В крови, без сил, стеснилась под скалой

Горсть беглых, - но с оружьем, - гордой воле

Не изменив и в безысходной доле.

Не вовсе мужи разучились мыслить:

Спасительней упорствовать, чем числить

Опасности, и что им суждено,

Они, дерзнув, предвидели давно.

Но в них жила надежда - не прощенья,

Забвенья только, или небреженья,

Надежда, что ловец и не найдет

Их логова в дали пустынных вод.

Надежда пела - отошла забота

Последнего с отечеством расчета.

Их грешный рай, их изумрудный скит

Святой их воли - боле не таит.

Их чувства лучшие на них самих

Обрушились; день судный дел лихих

Настал. Гонимым и в отчизне новой,

Им каждый шаг ко плахе путь готовый.

Лазейки нет.