Освобождение Толстого (Л Н Толстой)   ::   Бунин Иван Алексеевич

---------------------------------------------

Бунин Иван Алексеевич

Освобождение Толстого (Л Н Толстой)



И.А.Бунин

Л.Н.Толстой

"Освобождение Толстого"

[...]

Как философ, как моралист, как вероучитель, он для большинства все еще остается прежде всего бунтарем, анархистом, невером. Для этого большинства философия его туманна и невразумительна, моральная проповедь или возбуждает улыбку ("прекрасные, но нежизненные бредни"), или возмущение ("бунтарь, для которого нет ничего святого"), а вероучение, столь же невразумительное, как и философия, есть смесь кощунства и атеизма. Так все еще продолжается, хотя и в несколько иной форме, то отношение к нему, которое было когда-то в России. Только одна "левая" часть этого большинства прославляет его -- как защитника народа и обличителя богатых и властвующих, как просвещенного гуманиста, революционера: отсюда и утверждается за ним титул "мировой совести", "апостола правды и любви". [...]

"Политика, говорил Гете, никогда не может быть делом поэзии".

Мог ли быть политиком великий поэт Толстой, душа, с детства жившая стремлениями к "важнейшему" ("ничего нет в жизни верного, кроме ничтожества всего понятного мне и величия чего-то непонятного и важнейшего"), чувством тщеты и бренности всех земных дел и величий? -- "Он обличал все и вся". Но и Христос обличал. Только он же и говорил: "Царство мое не от мира сего". И Будда обличал: "Горе вам, князья властвующие, богатые, пресыщенные!"

-- Такие умственные силы пропадают в колонье дров, в ставлении самоваров и шитье сапог!

-- Если счастливый человек вдруг увидит в жизни, как Левочка, только все ужасное, а на хорошее закрыл глаза, то это от нездоровья.

-- Тебе полечиться надо.

Не пропадать этим умственным силам в шитье сапог никак нельзя было. Но разве в силу того, что нужны "общественные" улучшения жизни, устранения "классовых неравенств"?

Он, "счастливый", увидел в жизни только одно ужасное. В какой жизни? В русской, в общеевропейской, в своей собственной домашней? Но все эти жизни только капли в море. И эти жизни ужасны, и в них невыносимо существовать, но ужаснее всего главное: невыносима всякая человеческая жизнь -- "пока не найден смысл ее, спасение от смерти". И даже больше: никуда не уйдешь от ее тяжести, покуда не уйдешь не из Ясной Поляны только, не из России, не из Европы, а вообще из жизни земной, человеческой.

"Это от нездоровья, тебе полечиться надо". Но что же говорить о "здоровье" и о лечении Будды, Толстого!

"Мировая совесть, совесть цивилизованного мира". Но были только совпадения в том, что говорил мир и что он.

Он говорил:

-- Мы (христиане) часто обманываемся тем, что, встречаясь с революционерами, думаем, что мы стоим близко рядом. Кажется, все одно и то же. Но не только есть большая равнина, но нет более далеких от нас людей, чем революционеры.

Он спрашивал:

-- Машины, чтобы делать что? Телеграфы, чтобы передавать что? Школы, университеты, академии, чтобы обучать чему? Собрания, чтобы обсуждать что? Книги, газеты, чтобы распространять сведения о чем? Железные дороги, чтобы ездить кому и куда? Собранные вместе и подчиненные одной власти миллионы людей -- чтобы делать что?

В биографии Полнера эта знаменитая цитата сопровождается наивным разъяснением: "В условиях социального неравенства Толстой не мог найти удовлетворительных ответов на эти вопросы". Ну, а если бы не социальное неравенство? Полнер не обращает никакого внимания на последний из толстовских вопросов:

-- Больницы, врачи, аптеки для того, чтобы продолжать жизнь, а продолжать жизнь зачем?

Странно разьяснять все это. Но разьяснять еще необходимо.