Убийство из-за книги   ::   Стаут Рекс

При появлении Вульфа Уэлман встал и протянул руку. Порой Вульф заставляет себя скрыть свою неприязнь к обмену рукопожатиями с незнакомцами, а иногда и не скрывает ее. На сей раз он совершил над собой насилие, после чего обогнул угол стола и поместил свою тушу весом в одну седьмую тонны в единственное подходящее для нее кресло на всем белом свете. Он положил руки на подлокотники, откинулся на спинку кресла и посмотрел на посетителя.

— Слушаю, мистер Уэлман.

— Я хочу нанять вас, — сказал Уэлман.

— Для чего?

— Я хочу, чтобы вы нашли… — голос его прервался, а подбородок мелко-мелко задрожал. Уэлман потряс головой, словно отгонял мух, снял очки, вытер кончиками пальцев уголки глаз и снова нацепил очки, с трудом приладив их на место. — Боюсь, я не очень владею собой, — извинился он. — Я сильно недосыпаю в последнее время и устал. Я хочу, чтобы вы нашли убийцу моей дочери.

Вульф метнул на меня быстрый взгляд, и я извлек записную книжку и ручку. Уэлман не сводил с Вульфа глаз — я его не интересовал.

— Когда, где и как она умерла? — спросил Вульф.

— Она погибла под колесами машины в Ван Кортленд-парке семнадцать дней назад. В пятницу вечером, второго февраля. — Уэлман взял себя в руки. — Я хотел бы рассказать вам о ней.

— Я слушаю.

— Мы с женой живем в Пеории, штат Иллинойс. Я открыл там дело больше двадцати лет назад. У нас был единственный ребенок, наша дочь Джоан. Мы очень… — Он вновь умолк и какое-то время сидел неподвижно, глядя прямо перед собой. — Мы очень гордились ею, — продолжал он. — Четыре года назад она закончила с отличием Смитонский колледж и устроилась на работу в редакционный отдел издательства «Шолл энд Ханна». Ею были довольны, мне сказал сам Шолл. В ноябре ей исполнилось двадцать шесть. — Он бессильно всплеснул руками. — Глядя на меня, не подумаешь, что моя дочь может быть красавицей, но это так. Она была прелестна, моя дочурка, все так говорили, и голова у нее была светлая.

Из бокового кармана он вынул пухлый конверт.

— Сейчас я вам покажу, — он встал и передал конверт Вульфу. — Здесь с десяток самых лучших ее фотографий, Я приготовил их для полиции, но им они не потребовались, а вам, быть может, пригодятся. Взгляните сами.

Вульф протянул мне один из снимков, я встал и взял его. Красавицей, в истинном смысле слова, я бы ее не назвал, но если фото и впрямь походило на оригинал, то Джоан Уэлман была довольно интересной девицей. Подбородок, на мой вкус, великоват, но глаза и лоб были и впрямь что надо.

— Она была красавицей, — повторил Уэлман и снова умолк.

Вульф совершенно не выносил, когда люди преувеличивают.

— Я просил бы вас избегать таких слов, как «красавица» и «гордились», — проворчал он. — Нам нужны только бесстрастные факты. Вы хотите нанять меня, чтобы выяснить, кто сидел за рулем машины?

— Я просто глупец, — вдруг сказал Уэлман.

— Тогда не нанимайте меня.

— Я не то имел в виду. Просто я несу всякий вздор вместо того, чтобы изложить вам суть дела. Сейчас. — Губы у него снова дрогнули, но он овладел собой. — Вот как было дело. Две недели назад, в субботу, мы получили телеграмму с извещением о смерти Джоан. Доехали на машине до Чикаго и оттуда вылетели в Нью-Йорк. Мы видели ее тело. Автомобиль переехал прямо через нее, а на голове, над левым ухом, была большая ссадина. Я говорил и с полицейскими, и с врачом, который освидетельствовал тело.

Уэлман уже полностью взял себя в руки.

— Я не верю, что Джоан могла гулять в столь уединенном районе парка, в стороне от главной дороги, в такой холодный зимний вечер, и моя жена тоже не верит. И откуда у нее на голове эта ссадина? Не машина же ее ударила. Врач предполагает, что она ударилась при падении, но это очень сомнительно, и, по-моему, он сам настроен скептически.